Владимир Данихнов - Колыбельная

— Давай займемся виртуальным сексом, — предложил незнакомец.

Надя не хотела заниматься виртуальным сексом, но ответила «давай», лишь бы незнакомец продолжал ей писать.

— Я целую тебя в губы сладко-сладко, — напечатал незнакомец, — и глажу в это самое время твои груди через тонкую маечку. Тебе нравится?

— Нравится, — напечатала Надя.

— А что на тебе одето? — спросил незнакомец.

«Надето», — хотела поправить Надя, но не поправила, потому что не хотела выглядеть слишком умной в глазах незнакомца.

— Не помню, — напечатала Надя.

— Я приподнимаю на тебе маечку, — напечатал незнакомец, — и глажу твои напряженные сосочки, беру их в щепотку и нежно пощипываю.

— Здорово, — напечатала Надя.

Ей хотелось зевать.

— Я глажу тебя рукой по трусикам, они мокрые, потому что ты возбуждена, и твой любовный сок обильно течет на твои тоненькие, полупрозрачные трусики, а мой большой напряженный член тычется своей ярко-красной головкой в твой голый пупочек.

— Класс, — напечатала Надя.

— Я залезаю рукой тебе в трусики и ласкаю тебя пальцами между ног, там горячо и мокро, я целую тебя в губы и засовываю язык тебе в рот, твой крохотный язычок порхает как бабочка под моим жестким напором, а мой большой язык двигается, как молот. Потом я беру твою руку и заставляю гладить мой большой напряженный член, вверх и вниз, вверх и вниз, чтоб ты почувствовала, какой он длинный и толстый, как ствол дерева. Ты испугана, что этот поршень скоро войдет в твое незащищенное лоно, он слишком большой для тебя, слишком могучий.

— Круто, — напечатала Надя.

Незнакомец замолчал. Надя ждала. Незнакомец молчал. Надя напечатала: а что дальше? Незнакомец не ответил и вышел из аськи. Надя подождала, может, к ней еще кто-нибудь постучится, но никто не постучался. Она закрыла аську и открыла браузер. На сайте городских новостей прочла новость о новой выходке серийного убийцы: посреди ночи он подложил на ступени, ведущие в мэрию, половину еще теплого сердца, а на стене написал краской: «Одну половинку сердечка я оставляю себе, а другую дарю городу. Молния». Пресса раздула скандал из-за того, что серийного убийцу не удалось снять. Запись с камер видеонаблюдения не велась: закончилось место на жестких дисках сервера охраны. Источник в мэрии, пожелавший остаться неизвестным, рассказал журналистам, что сервер под завязку набит пиратской видеопродукцией. Что касается изображения с видеокамер, то за ним в ту ночь никто не следил, хотя должны были следить сразу двое; первый охранник надолго отлучился в туалет, потому что накануне поел несвежей рыбы, а второй задремал перед монитором, укрыв больные ноги теплым клетчатым пледом. Поначалу считалось, что сердце принадлежит несчастной маленькой девочке, но вскоре выяснилось, что сердце свиное. Вероятно, выходку учинил не серийный убийца, а злой шутник-подражатель. Представитель МВД официально заявил, что шутка не удалась и МВД приложит все силы, чтоб найти и покарать преступника. Надя несколько раз перечитала новость, но так и не поняла, смеяться ей или плакать. Она выключила компьютер и прислушалась к ночным звукам. Ночных звуков не было. Надя испугалась, что всё в мире исчезло, кроме нее и этой комнаты. Она швырнула дрожащее тело к окну и распахнула створки, впуская внутрь холодный воздух. У нее закружилась голова. В лицо ударил ветер, принесший горько-сладкие запахи далеких стран, которых Наде никогда не увидеть, и соль бесконечного океана, в котором Наде не искупаться, истошные крики чаек и тихий голос родного человека, который зовет с собою вдаль, золотой песок островов в океане и молчание заброшенных городов, подернутых таинственной дымкой, и небо, боже какое синее небо увидела Надя: не обычную серую муть, а настоящее небо, чистое и пронзительное, как вопль умирающей души. Она с ногами забралась на подоконник и потянулась к этому чистому небу, у нее дрожали руки и подгибались колени, внизу чернела пропасть, а вверху синело небо, вихрь поднялся в груди Нади, это был вихрь такой силы, что у нее заболели ребра; ее устремило навстречу чему-то неизведанному, новому, всё выше и выше, осталось совсем немного, сделать маленький шаг, но тут кто-то крикнул снизу: «Ты что творишь, дура, свалишься же!» — и Надя, очнувшись от наваждения, слезла с подоконника и закрыла окно.

На следующий день Надя пошла в публичку. Выйдя из здания с книжкой под мышкой, она увидела странного молодого человека с фотоаппаратом на груди; он приставал к одиноким девушкам и о чем-то их спрашивал. Девушки мотали головами и старались поскорее уйти. Надя замерла под козырьком, ожидая, что фотограф подойдет к ней. Она хотела спросить, зачем он пристает к девушкам с непристойным предложением. Фотограф не подходил. Тогда Надя сама пошла к нему. Фотограф увидел, что какая-то девушка целеустремленно шагает прямо на него, испугался этой смелой целеустремленности и сбежал.