Алексей Сухаренко - Вырванное сердце

— Здравствуй, Владлен, – выдавила из себя ответное приветствие Зинаида Фёдоровна.

– Ишь ты, узнала! – обрадовался бывший муж. – А я думал, придётся объяснять, кто говорит. Значит, ты ещё не совсем старая.

Сказал и засмеялся собственной шутке. Пока смеялся, лихорадочно обдумывал, что сказать дальше. Канцибер не ожидал, что, услышав голос своей «первой», получит неожиданный наплыв эмоций. Она ведь и правда была его Первой. Первая жена, первая ученица. Первая олимпийская чемпионка в этом буржуазном виде спорта. Первая и последняя!

«Зинка, наверное, думает, что я звоню не просто так. Интересно, знает она или нет, что я живу один? Наверное, знает. «Добрые люди» уже давно донесли. Теперь считает, что брошенный своей молодухой старый хрен хочет прибиться под конец жизни к кому-нибудь, вот и позвонил».

— А мне тут полиция начала названивать по твою душу, – вспомнил бывший муж про формальный повод. – Просят подойти и дать показания по уголовному делу. Вроде как у тебя квартиру обманом забрали? Правда это?

«Что сказать? Что это неправда? Что я сама передала квартиру своей дочери? Так он сразу спросит – какой дочери? Нет, даже спрашивать не будет. Сразу всё поймёт. Другой-то у нас не было. А может, ему давно уже всё равно и он забыл про родильный дом в Великих Луках? Может, у него с молодой женой давно свои дети?»

— Правда, неправда… А ты-то тут при чём? – уклонилась от прямого ответа Царькова. – Тебя на кой чёрт вызывают?

– Я и сам не понял, – смутился Канцибер. – Может, из-за квартиры? Мы же тогда её вместе получали. Следователь чем-то интересовался, что-то говорил про нашу с тобой совместную жизнь, но было очень плохо слышно. Я не понял.

– Ну и не ходи, – обрадовалась бывшая жена. – Тебе же повестку не присылали?

– Нет.

– А чего ты тогда пойдёшь? Хочешь, чтобы тебя потом затаскали?

– Может, ты и права, – задумался Владлен Иосифович. – Наверное, без повестки не стоит торопиться.

– Вот и хорошо. Как сам, как твоя молодая? Ладите? – решила напоследок поинтересоваться его жизнью Царькова. – Всё недосуг было у тебя спросить: детей – как, не удалось нажить?

– А то ты не знаешь, – недовольно огрызнулся Канцибер.

– Я? – удивилась такой его реакции женщина – А что я должна знать?

– Развёлся я с Оксаной. Живу один. Ну, не совсем один, есть тут одна интересная женщина предпенсионного возраста, – зачем-то соврал, что имеет пару бывшей муж. – Я теперь решил молодыми не увлекаться.

« Ну конечно. Самому семьдесят семь, а женщина у него предпенсионного возраста. Больше двадцати лет разницы , – возмутилась про себя бывшая жена. – Это для него не молодая. Ему всё двадцатилетних спортсменок подавай».

— А дети? – напомнила Царькова про важную часть вопроса, которая так и осталась без ответа.

– Нет, – буркнул старик.

«Наверное, не забыла про тот случай. Поэтому и вопрос про детей задала. Сейчас наверняка спросит о том, не жалею ли я о той поездке в Псковскую область. Думал ли я об этом? Вспоминал ли? Хоть бы не спрашивала! Если спросит, брошу трубку, не буду отвечать. Изображу плохую слышимость и закончу разговор».

— Очень жаль, – донеслись до его слуха слова бывший жены.

– Не надо меня жалеть, – разозлился Канцибер. – Лучше себя пожалей. У меня нормальная пенсия, хорошая квартира, рядом с ипподромом. Женщина молодая заходит порядок навести. Я постиран, накормлен, обласкан. Кроме ревматизма ног больше никаких проблем. Полноценный мужчина. Даже зубов своих ещё половина рта…

– Я рада за тебя, прощай. – Зинаида Фёдоровна положила трубку, чтобы дальше не слушать его излияния.

Она знала, что этот его монолог может быть долгим и переходящим в нелестные сравнения и даже унижение. Так было раньше, много лет назад. Так наверняка было бы и сейчас. Но если раньше он был её мужем и она вынуждена была терпеть, то сейчас она терпеть не хотела.

Кузнецов с Змойровым находились в прекрасном расположении духа. Ещё бы, ведь долгая история вокруг двухкомнатной квартиры олимпийской чемпионки подошла к концу. Используя связь в регистрационной палате, они представили новый пакет документов на квартиру Царьковой, согласно которому она теперь принадлежала гражданину Азербайджана некоему Исмаилу Алиеву. Именно ему нотариус и «чёрный» маклер продали квартиру по заниженной стоимости, обещав «выкинуть» прежнюю владелицу в течение двух месяцев. Документы подали более ранним числом, чем договор дарения на дочь Грачёва. Получалось, что эти документы по халатности завалялись в каком-то отделе и не были своевременно первыми зарегистрированы. Теперь, обнаружив ошибку, регистрационная палата по заявлению «Светланы Грачёвой» аннулировала прежнюю сделку и исправила свою ошибку, заменив её регистрацией договора купли-продажи с гостем из Азербайджана. Это удалось провернуть благодаря работающему на Змойрова талантливому каллиграфу, который настолько правдоподобно изобразил подпись Светланы Грачёвой, что не только сотрудники регистрационного ведомства, но и почерковедческая экспертиза признали бы его подделку за оригинал. Змойров с выкраденного у директора дома престарелых телефона лично позвонил своей жертве и предупредил её о скором выселении.