Алексей Сухаренко - Вырванное сердце

— Не уходит. – В голубятне показался участковый. – Может, этот висельник собаку подкармливал, а теперь она лает и скулит по хозяину? Есть же такая поговорка, что собака воет к покойнику.

Теряя контроль над собой, Грачёв достал пистолет и, чуть не сбив участкового, рванулся вон из голубятни. Степаныч, пытаясь сохранить равновесие, засеменил ногами и ненароком ударил приблудного уличного голубя, который вертелся под ногами. От сизаря полетели перья, а он сам, словно футбольный мяч, выпорхнул вслед за оперативником в открытую дверь.

– Не надо, капитан! – попытался остановить оперативника Степаныч, догадавшись о его намерениях.

«Неужто будет стрелять в собаку или только в воздух?! Он что, с катушек съехал?» – отреагировал мозг Петровны.

Собака, увидев Егора, моментально замолчала и вперила в него свой взгляд. Словно продолжала незавершенное накануне дело.

«Смотришь, всё смотришь мне в глаза, сука. Не насмотрелась ещё? Ну на, получай».

Оперативник, не целясь, нажал на спусковой курок. Собака молча, неуклюже скакнула на своих трёх лапах, оставаясь на месте и не сводя с мужчины своего взгляда. Разъярённый её поведением, Егор тщательно прицелился и выстрелил снова. На этот раз он попал, и собака, отчаянно заскулив, опрокинулась на бок, но затем опять поднялась, зализывая хлынувшую из плеча кровь. Вскинула ошарашенную морду на стрелка.

«Ну вот и всё. Ни я, ни ты больше не будем мучиться. Сейчас я тебя добью, и все наладится».

Он навёл мушку точно между двумя слезящимися собачьими глазами и как можно плавнее нажал спусковой крючок. Удар по руке. Рука, подкинутая вверх, посылает промах в хмурое осеннее небо.

– Прекрати! Что тебе эта собака сделала? – Глаза Петровны, полные слёз. – Я думала о тебе… Что мы… А ты…

На Грачёва осуждающе и с полным непониманием смотрели его коллеги по работе. Егор оглянулся на пса, но собаки уже простыл и след. Только Бабай испуганно выглядывает из автомобиля. Он не удивился.

«Все как сегодня утром. Собака опять победила меня. До последнего смотрела мне в глаза сквозь прицел. А баба, как всегда, вмешалась не вовремя, сука! Дать бы тебе в «табло» сейчас, по-настоящему, как мужику!»

— Спасибо, Петровна, что руку отвела, не знаю, что нашло. Видимо, нервы шалят, – поблагодарил он женщину, постаравшись придать лицу подобающее выражение.

Вскоре в гаражи приехала труповозка. Голубятню закрыли на замок, а тело висельника упрятали в мешок и увезли в судебный морг на вскрытие. Побитый городской голубь, оставшийся снаружи голубятни, вспорхнул вслед уехавшим людям и, неуверенно, словно подбитый самолёт, попытался «встать на крыло». Ему удалось пролететь несколько десятков метров, и он сел на ветку дерева, переводя дыхание и набираясь сил для последующего перелёта.

Назад до отделения полиции ехали молча. Словно бойцы, возвращающиеся в тыл, осмысливая на обратном пути, что недавно произошло на передовой. Только перед отделением Степаныч поинтересовался у Петровны, что докладывать начальству. Криминальный труп или нет. Однако услышал формальный во всех отношениях ответ: «Вскрытие покажет…»

Царькова продолжала со страхом вглядываться под кровать, откуда всё явственней слышались кряхтящие звуки. Боль в сердце не отпускала, то усиливаясь, то немного ослабевая. Знакомо скрипнули пружины. Из-под покрывала показалась волосатая мужская нога в стоптанном ботинке и задранной выше икр брючине. Она узнала эти ботинки с налезающими на них вечно спущенными носками. От сердца немного отлегло.

«Андрюшкина нога. И как он под кроватью оказался? А мать его бегает, ищет. Хорошо, что здесь не нашла, под кроватью. За вихры бы вытащила оттуда.

«…ля, что за говно?.. Гроб?! Нет… Слава богу, вроде дышу. У-е-ё. О что это я головой бьюсь тогда? Бутылка катилась, я слышал звук. А… вот полоска света. Надо ногой пошерудить… Блин, точно звук бутылки слышал. Пустой. Полная так не катится. У неё более приятный звук, глухой, благородный. А у этой никакущий был. И кто орёт все время как потерпевший?!»

Следом за первой ногой появилась вторая, без ботинка, а затем вылез и обладатель ног – сын Митрофановны, Андрей. Выбравшись из-под кровати, он уселся на пятую точку, опершись спиной на свое недавнее укрытие. Крутя взлохмаченной головой по сторонам, он явно пытался сообразить, в каком он месте.

– Помоги, сердце, сейчас помру! – раздался громкий женский голос. Наконец его взгляд поймал лежащую женщину, и голова замерла, словно поломанный флюгер. Постепенно в его взгляде стала проявляться какая-то осмысленность, и наконец углы его рта разъехались в противоположном направлении.