Алексей Сухаренко - Вырванное сердце

– Уже давно проверили, – подал голос Власов, который рассылал все запросы в Псковскую область. – Человека с таким именем и фамилией в доме-интернате Великих Лук никогда не было. Такого человека просто не существует!

Следователь, желающий прекратить дальнейший разговор, распорядился увести задержанную. Вошедший конвойный защелкнул на её тонких, как у ребёнка, запястьях воронёную сталь наручников и вывел женщину наружу.

– Странная она какая-то, – поделилась своим мнением Татьяна Пермякова. – Неужели так можно играть? Словно инопланетянка.

– И даже у пришельцев есть имена, – не смог не вставить своё слово Власов.

К концу рабочего дня, когда отделение опустело, Пермякова осталась на рабочем месте один на один со своими непростыми переживаниями. Накапливающийся внутренний эмоциональный фон давил на неё всё сильнее и сильнее. Распирал её изнутри, словно сжатый газ, и требовал выхода, грозя женщине сердечным взрывом. Наконец она не выдержала и позвонила Грачёву. Узнав, что у неё есть очень важная информация по квартирному делу, Егор не раздумывая бросился к ней на встречу в отделение полиции. Стоящий в дежурке постовой милиционер удивлённо поприветствовал бывшего оперативника, но не стал препятствовать его проходу на второй этаж.

Капитан почувствовал, как, проходя мимо своего кабинета, его захлестнуло чувство ностальгии по прежней работе. Ему до боли захотелось вернуться в этот старый кабинет и снова, как и раньше, заняться раскрытием преступлений, а вечером, как обычно, открывать свой обшарпанный металлический сейф и встречаться со своим «армянским другом», который, в отличие от Власова, никогда не предавал и всегда был готов выложиться перед ним тонким ароматом дубовых бочек на все сорок градусов.

Грачёв сразу заметил, что Петровна находится в возбуждённом состоянии. Глаза у женщины блестели, словно у ночной хищной кошки, так что казалось, если выключить свет, они так и останутся гореть в кромешной тьме кабинета.

– Чаю? – осторожно, чтобы не спугнуть жертву перед «броском», поинтересовалась бывшая коллега.

– Нет, я на минуту, – отказался Егор, – Настя одна дома. Ты что-то хотела мне сказать по делу?

«Торопится, словно боится, что я его сейчас прямо с чаем съем. Интересно, как он отреагирует? Не поверит? Ну это понятно. Хотя ему ли не знать, что такое экспертиза? Это может вызвать шок. А с другой стороны, нельзя всю жизнь жить иллюзиями. Надо перейти эту роковую черту, один раз потерпеть. Пусть и переболит, как шов после операции. А со временем разгладятся рубцы в памяти и станут практически незаметны. А то и вовсе исчезнут. Он ведь ещё крепкий мужчина, и не такие стрессы переносил. Работа в розыске закаляет как сталь… Начнёт спорить – я просто скажу «дурак», и на этом всё закончится».

— Я знаю результаты генетической экспертизы, – выдохнув волнение, начала рассказывать Пермякова. – Официальное заключение придёт к следователю через две недели…

– Как – экспертиза? – обрадовался Егор. – А что же мне ничего не сказали раньше? Я бы тогда адвоката жены не просил подавать ходатайство.

Слово «жены» резануло слух женщины, но не вызвало ничего, кроме жалости к ничего не подозревающему мужчине.

– Я о другой экспертизе, – поправила его Татьяна. – Ту, о которой ходатайствовал адвокат этой женщины, мы только начали.

«Той женщины! О как поддела! Всё никак не может смириться, что у нас ничего не получилось. Подожди! Какой другой?»

Татьяна Петровна подробно изложила бывшему оперативнику об эксгумации тела его жены и заборе у трупа генетического материала для сравнения с образцами его дочери.

– Как дочери?! – взорвался Грачёв – Вы не имели права брать у неё образцы без моего разрешения! Я тебе не верю. Мне дочь ничего об этом не говорила!

– Она и не знала, что происходит что-либо особенное. – Пермякову встревожил его озлобленный вид, и она попыталась говорить как можно спокойнее: – Образцы забрали у неё в школе под видом планового осмотра. Там присутствовали педагог и детский психолог, так что с точки зрения закона все формальности были соблюдены. Раз она тебе не сказала, это только доказывает, что девочку ничего не потревожило.

– Сволочи! И это друзья и коллеги! Гады вы последние! – продолжал кипеть Грачёв, не стараясь выбирать слова. – Отрыли какой-то там труп… Совсем очумели. С таким же успехом можно было любой другой вырыть. Главное, чтобы эта была женщина и умерла в то время.