Алексей Сухаренко - Вырванное сердце

– А в это раз дежурила… дайте я угадаю… – подбрасываемый со стула мощным выплеском адреналина, подскочил Грачёв. – Её звали Светлана… ммм…

– …Ивановна! – закончила его предложение сотрудница Дома малютки, радуясь, что хоть чем-то помогла сотруднику полиции. – Мы не так давно её проводили на пенсию.

Говорить, что Егор покидал Дом малютки с огромной легкостью в душе, значит ничего не сказать.

Грачёв не выходил, а вылетал, словно по волшебству трансформировавшийся из своей фамилии в созвучное ей пернатое создание. Такой радости он не испытывал давно. Наверное, всего несколько раз в жизни. Когда женился, когда родилась дочь и в далёком детстве на своём первом осознанном празднике – Великой Пасхе. Тогда мать взяла его на крестный ход. И он во время радостного оглашения толпой верующих «Иисус Воскрес – Воистину Воскрес!» поднял глаза вверх и увидел лик воскресшего Иисуса Христа. Он улыбался ему глаза в глаза, не похожий на своё, чаще строгое выражение на церковных иконах. Егор показал на Иисуса маме, но она ничего не увидела, восприняв это за экзальтированное поведение уставшего от крестного хода сына.

Последний визит оперативника был нанесён в городской дом-интернат, куда он ехал уже совершенно формально, понимая, что и там он найдёт все необходимые документальные подтверждения. Теперь для него всё стало на свои места. Лошадкина Мария не более чем фантом, фантазия. Такого человека не существовало. Царькова записалась в роддоме под этой вымышленной фамилией, и отсюда пошли все последующие недоразумения. Самое главное, что Грачёв теперь знал о женщине, которую любил, что она и есть его жена Светлана Грачёва. Не копия его умершей жены, а она сама. Живая и невредимая. Назло тем, кто уговаривал его поверить в её смерть. Она же мать Насти и в то же время к всеобщей радости дочка Зинаиды Фёдоровны Царьковой. Теперь никому не нужно тянуть на себя одеяло, они все – одна семья.

Получив в доме-интернате исчерпывающую информацию и даже посмотрев архивную фотографию своей жены, сделанную вместе с классом при выпуске из интерната, он устремился назад, домой, где обстоятельства складывались не так мажорно и где ему и его жене грозили арест и обвинения в корыстных преступлениях…

…Власов внимательно вглядывался в лицо задержанной женщины, удивляясь её феноменальному сходству с погибшей Светланой Грачёвой.

«Красивая, сексуальная женщина! В полной растерянности после задержания! От этого выглядит ещё трогательней и сексуальней. Словно испуганная набоковская нимфеточка . Или притворяется? Недаром Альберт её лисой называл».

Постучав, в кабинет зашла Петровна. Судебный медик, тщательно скрывая своё женское любопытство, попросила у лейтенанта чая, а получив его, всё ещё оставалась в кабинете, разглядывая свою конкурентку.

«Ничего особенного. Ничем не лучше меня. Ну, если только чуть худее. Всего на пару килограммов меньше . Одета, не в пример мне, как серая мышка. Чего он в ней нашёл? Ну конечно, это сходство. Копия его погибшей жены. Может, даже эта копия лучше оригинала?»

Татьяна присела за стол Грачёва, словно забыла, за чем приходила. Она подумала, как бы отреагировал Егор, если увидел бы эту женщину на допросе в своём кабинете. Наверное, устроил бы скандал, может, стал бы драться и попытался её освободить.

– Скажите, а вы правда жена нашему сотруднику капитану Грачёву? – не смогла удержаться женщина, в вопросе которой прорвался далеко не служебный интерес.

– Татьяна Петровна, я прошу не задавать вопросы задержанной, – перебил её Власов. – И вообще не мешайте мне проводить допрос подозреваемой.

– Чего-то я не вижу никакого допроса, – хмыкнула судебный медик, покидая кабинет оперативников.

– Итак, – как только коллега Власова вышла, лейтенант снова вернулся к первому заданному вопросу, – назовите своё полное имя. Только прошу вас назвать настоящее имя, а не те имена, которыми вы покрывали свою преступную деятельность.

Женщина молчала, уставившись взглядом в окно кабинета, по подоконнику которого, поскрипывая жестью, ходил потрёпанный сизый голубь.

– Я правда Лошадкина Мария, – устала ответила задержанная. – Отчества не имею, так как не знала своего отца.

– Опять издеваетесь? Назовите свое настоящее имя по паспорту, – потребовал разозлённый таким пренебрежительным к себе отношением офицер полиции.

– Я уже вам себя и так тоже называла – Грачёва Светлана Александровна, – заунывно, словно устав от надоедливой зубной боли, протянула подозреваемая. – У вас в руках мой паспорт, можете сверить.