Дей Кийн - Красная звезда юга

Бишоп повернул голову.

— Если это правда, становится интересно! Но кто же, конкретно, принял все необходимые меры?

— Я не имею права сказать вам об этом.

— А с кем они договорились?

— С капитаном Рейсом.

Становясь ногами на кровать и подтягиваясь за решетку, Бишоп имел возможность наблюдать многие экзекуции, которыми командовал Рейс. У него была репутация человека, который заставлял каждого новичка пройти через все мучения. Рассказывали также, что если ему нравилась жена какого-нибудь заключенного, она должна была сперва пройти небольшое испытание, прежде чем получала разрешение на свидание с мужем…

Может быть, то, что говорила эта девушка, и было правдой. Вне всякого сомнения, продажность Рейса равнялась его свирепости.

— Дальше! Начните ваши объяснения!

Кончита стала шептать.

— Завтра, как раз перед зарей, вы должны, согласно приговору, быть выведены из камеры и поставлены к стене внутреннего двора тюрьмы. Но вас поставят у наружной стены тюрьмы. Капитан Рейс отдаст приказ стрелять. Когда солдаты выстрелят, вы упадете на землю. Капитан Рейс подойдет, чтобы добить вас, но вам это не причинит ни малейшего вреда… Словом, ружья солдат, как и пистолет капитана, будут заряжены холостыми патронами. Вот о чем было договорено.

У Бишопа возродилась надежда. Он взял себя в руки.

— Вы, очевидно, смотрели слишком много американских фильмов. Я не говорю, что такие вещи невозможны. Это уже делалось и не раз. Но это стоит немалых денег!

— Деньги уже заплачены.

Бишоп сделал вид, что поверил всей этой истории.

— Отлично. Что я должен сделать взамен?

— Вы узнаете об этом, когда наступит время.

У девушки был убежденный вид, но это не могло быть ничем, кроме шутки и еще такой смертельной, которую хотели сыграть с ним. Во всей Центральной Америке никому не было дела до того, останется ли он жить или умрет. И к тому же, он не смог бы предложить никому целого состояния, которое стоило его освобождение, или оказать какую-то равноценную услугу…

Бишоп выпустил струю дыма в потолок.

— Вы мне не верите? — спросила Кончита.

— Нет.

Она положила руку на сердце.

— Я вам клянусь именем Пречистой девы Марии!

— Да, тогда это аргумент.

— Правда?

Бишоп стал внимательно рассматривать ее. Теперь, когда он отказался от наступательных действий, произошла странная метаморфоза. Ситуация переменилась… Теперь Кончита желала его. Он чувствовал, как под его рукой трепещет молодое тело, ее губы были приоткрыты. В своем воображении она представляла его бритым и причесанным. Ей очень нравился нарисованный ею образ.

— Противный, злой! — закричала она по-испански.

— Почему злой?

— Мне говорили, что вы человек совсем не страшный.

Бишоп притянул ее к себе. Она протянула ему губы и обхватила его лицо обеими руками. Но тут на дворе зазвучал колокол и оба резко отодвинулись друг от друга. Они услышали, как в двери заскрипел ключ и на пороге появился сторож, который рассыпался в извинениях:

— Сеньор, сеньорита… Я сожалею, но должен просить сеньориту уйти.

Голосом полным печали, Кончита спросила:

— Почему?

Сторож поставил свое ружье на каменный пол.

— Потому что, как значится в законе, комендант военного гарнизона приехал, чтобы прочитать сеньору Бишопу текст смертного приговора. Пришлось сократить время, предоставляемое «любви».

Кончита сердитым голосом что-то произнесла, затем нервным жестом поправила свою юбку, одела туфельки и вышла, не оборачиваясь, из камеры.

Прижавшись к решетке двери, Бишоп смотрел, как она присоединилась к остальным женщинам во дворе тюрьмы. Один из сторожей выкрикивал:

— Сатанья, Экскалента… Сеньора Веласкес де Леон, Мария де Сандоваль и Олмеда…

После того, как было выкрикнуто ее имя, женщина подходила к столу, протягивала ему пропуск, потом проходила через ворота и исчезала на пыльной улице, ведущей к Коралио.

Когда сторож выкрикнул имя Кончиты Гарсиа, девушка с черными волосами, в свою очередь, предъявила пропуск. Бишоп провожал ее взглядом, пока она не исчезла из вида. У него хватило сил только на то, чтобы дойти до своей койки и упасть на нее.

Кончита оставила сигареты. Он хотел зажечь спичку, но руки его слишком дрожали.

Вся эта история, он был уверен, чудовищный фарс, устроенный из мести кем-то из родных или знакомых человека, которого он убил… Молодая женщина была его вдовой или, может быть, любовницей. Никаких мер не было принято для облегчения его участи… Никто не был подкуплен… А между тем… Кончита клялась Божьей матерью… Она не могла знать, что зазвонит колокол.