Анна и Сергей Литвиновы: Ныряльщица за жемчугом

— Какую сделочку? — окончательно растерялась она.

— Что значит «какую»? Продажу! Ваших с товарищем Полуяновым хором, — усмехнулся «черный маклер». — Месяца не пройдет — улетят обе жилплощади, — заверил он. — Гарантирую, что с вашими благостными хибарами проблем не возникнет. Вот вчера квартирку спихнул — это я понимаю. Совладельцы — один в «дурке», второй на зоне. Кухня вся выгорела — они там «ханку» варили. Но ушла на сотню штук выше рынка.

— Ладно тебе, Аскольд, не кокетничай, — потрепал гостя по плечу Полуянов. — У нас тоже: в одной квартире плантация клубники, а во второй потоп.

— Да це ж разве недостаток? — радостно завопил Аскольд. — Понимаю, если б у вас трупный запах не выветривался. У меня однажды было — покойник на жилплощади почти два месяца пролежал! И ничего, тоже купили.

Надя болтуна даже всерьез не восприняла — накрыла быстренько на стол, оставила мужчин и ушла к телевизору.

Но только на следующий день Аскольд явился снова. Да не один — привел на просмотр сразу троих покупателей. А завтра потребовал вместе поехать, Димину квартиру показывать.

— Когда народ подойдет, рот держи на замке, все переговоры только через меня, — строго предупредил он Надю.

И вел себя, на ее взгляд, просто безобразно. Постоянно поглядывал на часы, на вопросы покупателей отвечал, будто оказывал великую милость. Плоско шутил: «Когда будете за квартиру драться — пожалуйста, не здесь, выходите на лестницу». Что интересно, люди терпеливо сносили его грубости, а один — чуть не в рот ему заглядывал.

И только на третьем просмотре Митрофанову царапнуло: вроде этот же покупатель приходил к ней вчера! Да и позавчера, кажется, тоже.

Когда спросила Аскольда, тот захихикал:

— Чего? Только сейчас скумекала? Мой фирменный метод! Главное — создавать здоровую конкуренцию. Мишаня — кто со мной на показы ходит, — когда-то в опере пел, знает, как в глаза пыль пускать. И берет недорого. Бутылки в день ему достаточно.

Самое удивительное, что авторский подход — на Надин взгляд, грубейший и примитивный — сработал до чрезвычайности быстро. Как Аскольд и предрекал, месяца не прошло, а за обе их квартиры вручили задатки. Да еще удалось договориться, что сделки по продаже их с Димой недвижимости пройдут в одном банке и в один день.

— Теперь, Надежда Батьковна, ты в игру вступай, — велел ей маклер. — Подстраивайся к цепочке: чтобы одновременно вам покупку оформить.

— Аскольд Иванович, — разохотилась она, — так, может, вы — с вашими талантами! — сами нам альтернативную квартиру найдете? Получше и подешевле?

Но дядечка метнул на нее взгляд, исполненный ужаса:

— Даже не думай. Не мой профиль. Г… по цене конфетки продать — это да, это я умею. А гнездышко себе сами ищите, чтобы потом дядю Аскольда недобрым словом не поминать.

И Надя начала охоту. Каждое утро теперь вставала на час раньше и, даже кофе не выпив, бросалась просматривать квартирные базы данных — не появилось ли что-нибудь новенькое? Прекрасно изучила плюсы и минусы кирпичек с монолитами, досконально разобралась в транспортном сообщении родного района Медведково, знала, какие дома в ближайшие годы ждет капитальный ремонт. Почти ежедневно — сама, не дергать же по таким мелочам Полуянова! — ездила на показы. И постоянно попадала в какие-то хибарки — хотя во всех объявлениях обязательно писали про «евродом» и «евроремонт».

Когда пожаловалась Аскольду, тот фыркнул. Нужно, мол, уметь читать между строк. И понимать: фраза «светлая, солнечная квартира» означает — окна выходят на юг и летом солнце шпарит так, что дышать невозможно. А элегантное заявление о том, что «жилье готово к воплощению ваших самых смелых дизайнерских фантазий», переводится: «в наличии имеются лишь голые стены».

Впрочем, даже если квартира на первый взгляд выглядела прилично, Надя не спешила показывать ее Полуянову. Прежде приезжала по адресу еще раз. Совершала прогулку по кварталу, болтала с соседями, на нужный этаж обязательно поднималась пешком. И, как правило, обнаруживала до крайности неприятные недостатки. Букмекерскую контору в соседнем подъезде. Наркоманский притон в доме напротив. Одна квартира (в объявлении значилось: «из окна вид на прекрасный, старинный парк») и вовсе была с подвохом, потому что парк оказался больничным, а ближайшее к жилью здание — моргом, возле которого шесть дней в неделю теснились катафалки и рыдали безутешные родственники. (А она, наивная, еще удивлялась, почему риелтор настаивал явиться на просмотр именно в воскресенье, — это единственный день, когда похороны не проводятся.)