Марина Юденич - Игры марионеток

— Конечно, не вернулась. Она перешла за грань. Оттуда не возвращаются.

— И вы не пытались ее искать?

— Искать? Но что я могу найти здесь? Она — за гранью. А мне остается только ждать, когда снова наступит такая ночь…. Это случится нескоро. Но другого пути нет.

Домой он возвратился в полном смятении.

Искать больше было нечего.

А то, что он обнаружил, было еще более невероятно, чем самые невероятные версии, которые выдвигались накануне.

Автоответчик в числе прочих сообщений, добросовестно записал мелодичный голосок секретарши Ани:

«Сергей Александрович, напоминаю вам, завтра съемка Гориной. Вы договаривались на прошлой неделе»

Часом позже, встревожено:

«Сергей Александрович, звонил пресс-секретарь Гориной, спрашивал, кому заказывать пропуска. Ждет ответа.»

Через полчаса в полном отчаянии:

«Сергей Александрович, перезвоните, пожалуйста, в редакцию, дайте указание, кто поедет к Гориной, если вы не сможете.»

Через час в абсолютной панике:

«Еще раз звонил пресс— секретарь Гориной. Я сказала, что вы будете сами. Что теперь делать?!»

— Значит, буду сам. — Сказал Сергей Макеев автоответчику.

Звонить, объясняться, организовывать замену у него просто не было сил.

Утро выдалось солнечным.

Весна словно бы одумалась.

Капризы — капризами, но была уже середина мая, и, стало быть, время ее стремительно истекало.

Придет июнь, и взоры людей устремятся в лето.

О нем станут судачить, строить планы, рассуждать о том, каким ему быть.

А ее, весну, если и помянут вдруг, то исключительно недобрым словом.

Дескать, мерзкая весна выдалась в этом году.

Грязная и слякотная.

Не хотелось весне такой славы.

И она, напоследок, разулыбалась миру так ласково и нежно, что растаяли даже сердца чугунных и каменных исполинов.

Слезы умиления катились по щекам изваяний и омытые свежей росою, молодели лица великих, отлитых в металле и высеченных из камня.

Плакал неистовый певец водосточных труб на площади, носящей его звучное имя.

Неподалеку от него, слезы навернулись на глаза великого поэта.

И совсем неожиданно разрыдался засиженный голубями лохматый экономист, чудом уцелевший в вихре демократических преобразований.

Елена Павловна Корсакова ехала на работу по весенней Москве, и от души радовалась солнцу, несмотря на то, что поток транспорта на мостовых был плотным, и, как всегда, агрессивным.

В машине работа приемник.

Передавали обзор журнальных новинок.

Лена прислушалась, времени на глянцевые журналы почти не оставалось — а так, можно было получить хотя бы общее представление.

«…» Ловушки для Золушки» — называется материал Татьяны Лаврушиной. Но не спешите с выводами, речь идет вовсе не о кинематографе.

Его героиня Лола Калмыкова — модный персонаж, «нефтяная леди», возглавляющая сегодня крупнейший нефтяной холдинг, впервые рассказывает о том, что давно обсуждали вполголоса.

Имя этой женщины овеяно легендами….

Пять раз ее жизнь висела на волоске.

Пять жестоких, тщательно спланированных покушений, сорвались…. по воле случая. «Или судьбы?» — задается вопросом Татьяна Лаврушина и вместе со своей героиней пытается найти ответ…

Перестроиться в правый ряд, чтобы притормозить возле газетного киоска, оказалось довольно сложно.

Но Лена упрямо и не без риска пробивалась к тротуару.

Она еще не вполне отдавала себе отчет, чем вызвано столь острое и непреодолимое желание, но была абсолютно уверена в том, что подчиниться ему следует незамедлительно.

Журнал, наконец, был куплен.

Добравшись до офиса, она поспешила уединиться в кабинете, предупредив секретаря, что ближайшие полчаса будет занята.

На самом деле, ей потребовалось гораздо больше времени.

Но это выяснилось значительно позже.

«Эти кадры обошли, по-моему, все телевизионные каналы.

На протяжении дня их повторяли в выпусках новостей.

Потом — долго перемалывала криминальная хроника.

Позже за дело взялись аналитические программы.

Потому, наверно, я и сейчас вижу их, как наяву.

Вернее, на экране телевизора.

Маленькая женщина в толпе людей, пожимает чьи-то руки, что-то кому-то говорит, улыбается, отвечает на вопросы журналистов.

Потом толпа расступается, журналистов оттесняют.

Женщина идет к машине.