Алан Уильямс - Дневники Берии

Адвокат бросил взгляд на Грегори, который уже выпил свой стакан и с подозрением наблюдал за Мискиным.

– Это было моим условием! – закричал он. – Мы это обсудили в прошлый раз. Вы говорите, что не хотите проблем, а сами их создаете!

– Ну ладно, будет, – Мискин был доволен. Ему удалось возбудить сомнение в душе Детвайлера и тем самым ослабить противника. Теперь адвокат будет лишь судьей, а не заинтересованным в победе оппонентом. Грегори наверняка устроит скандал, когда дело дойдет до варианта с десятью процентами.

Мискин открыл дипломат, вытащил папку, завязанную красной тесемкой, и письмо с грифом компании, подписанное Уитмором.

Грегори навис над ним, тяжело дыша.

– Набрать номер банка?

Мискин взглянул на часы.

– Боюсь, банки закрыты.

– Наш открыт.

Мискин улыбнулся ему.

– Не стоит спешить, мистер Грегори. Чек будет готов не раньше понедельника.

– Понедельник? Вы же говорили о субботе, что это самый крайний срок! – Грегори размахивал ручищами и таращился на Детвайлера, тот в свою очередь вопросительно посмотрел на Мискина.

– Не волнуйтесь, джентльмены, все в порядке. Просто небольшая заминка в связи с переводом денег. – Он одарил их белозубой улыбкой: – Даже у нас в штатах непросто с этим.

– Было бы лучше, если бы вы предупредили нас заранее, – сказал Детвайлер.

Мискин пожал плечами, взял в руки письмо.

– И еще, джентльмены, – начал он, – мои хозяева внесли некоторые изменения в наши…

Пока он говорил, Грегори потянулся и выхватил у него письмо.

– Минуточку, мистер Грегори! – Мискин вскочил.

– Отдайте письмо, вы его помните. – Теперь он с надеждой смотрел на адвоката.

Детвайлер согласно кивнул:

– Отдайте, пожалуйста, письмо, Грегори!

Мискин взял письмо, уселся на свое место, расправил письмо на коленях и затем передал Детвайлеру. Адвокат прочитал письмо с невозмутимым видом и собрался уже отдать его назад, как Грегори, красный от гнева, вновь его выхватил и начал читать.

– … твою мать! – русский мат вырвался у него непроизвольно. Брызгая слюной, он яростно зарычал:

– Триста тысяч долларов! – у него перехватило дыхание.

– Это гнусный обман! Мы договорились о трех миллионах!

– Он повернулся к Мискину, тыча в него письмом.

– Свинячий, мерзкий трюк! Вы, американские дельцы, все одинаковы. Шакалы, унюхавшие кость. Но она вам не достанется! – он яростно рявкнул: – Вы ничего не получите, потому что мы отдаем материал в другое место! Детвайлер, звоните в Берлин, Париж, Лондон, Милан, японцам. Сепаратные сделки со всеми! А этих вонючих американцев пошлем к… матери!

– Не глупите, – сказал Мискин. Он повернулся к адвокату.

– Пожалуй, следует объяснить вашему клиенту, герр Детвайлер, что даже крупные американские корпорации не имеют обыкновения раздавать миллионы без гарантий…

– Гарантии! – взвыл русский. – У Вас на руках подлинник, есть мнение эксперта – что еще вы хотите? Чтобы Берия подписал контракт?

– Ну хватит орать, – сказал Мискин и взглянул на адвоката, но тот был непроницаемым.

– И снимите, наконец, эту чертову бороду! Кого вы собираетесь одурачить?

Грегори вытаращил глаза и заморгал.

– Это на случай, если меня кто-нибудь задумает сфотографировать, – пробормотал он и удалился в соседнюю комнату. Мискин и адвокат сидели и молчали, пока Грегори не появился вновь, безуспешно вытирая щетинистые щеки, к которым намертво прилип пластырь.

– Наше издательство предлагает тридцатидневную отсрочку за десять процентов общей суммы. Если мы даже откажемся от публикации, деньги останутся у него. – Мискин обращался к адвокату. – Думаю, даже он не может не согласиться, что это приемлемое предложение.

К его удивлению Грегори молчал.

– Я понимаю, почему мистер Грегори раздражен, – сказал адвокат. – Вы же по телефону договорились с других условиях.

– Боюсь, ваш клиент неточно вас информировал. Я никогда не обсуждаю дела по телефону. Мы так не работаем. Фактически, – он похлопал по письму, – решения уже принимаю не я. Теперь они идут прямо сверху.

Грегори налил себе еще стакан зубровки и, пошатываясь, приблизился.

– Вы сказали три миллиона. Вы говорили так в Монтре. Вам предлагают вещь, которая стоит все десять миллионов, уникальную, бесценную. А Вы так меня предали! – он остановился, пробормотал что-то на русском языке, ринулся к столу и схватил телефонную трубку. Бросил через плечо Мискину: – Сделка не состоится!

– Положите трубку, глупец, – сказал Мискин устало.