Уилл Фергюсон - 419

— Уинстон нас балует, — согласился отец.

— Хороший сын, значит?

— О да! — У Мариам засияли глаза. — И станет кому-то чудесным мужем. А вы? У вас дети есть?

— Нет.

— Не хотите заводить? — Мариам улыбнулась печально, по-матерински. — Или не можете?

— По-моему, одно обычно вытекает из другого, — сказала Лора.

— Мариам, перестань допрашивать бедную девушку, — попенял жене Маркус. И затем: — Детей, значит, нет. А ваш муж что говорит? Вообще-то, бывают лекарства.

— У меня нет мужа.

Мать Уинстона снова улыбнулась:

— Ясно. Не замужем, значит. Уинстон, ты почему о ней молчал? — И театральным шепотом: — Он так занят все время, понимаете. Но вот я вас спрашиваю: как это так — нет времени на семью? А вы, милочка? Тоже занятая?

— Я, наверное, подходящего человека еще не нашла.

— Вот и я тоже! — взревел отец Уинстона.

Его жена засмеялась, хлопнула его по руке, потом снова обернулась к Лоре — внезапно вперилась в нее:

— Видите фотографию — у вас под рукой? Это епископ Акинола. [57] Питер Джаспер Акинола (р. 1944) — бывший примас (2000–2010) англиканской нигерийской церкви, бывший епископ и архиепископ Абуджи (1989–2010). Мы знакомы.

Лора молча полюбовалась фотографией. А что тут скажешь?

— Мы англиканцы. А вы? Англиканская церковь? Епископальная?

— Э… нет.

— Католичка? Англиканцы с католиками — они ближе, чем кажется.

— Не католичка.

— Ну не баптистка же! — И родители Уинстона рассмеялись.

— Нет, мы… По-моему, дедушка с бабушкой методисты, потом мы перешли в унитарианство. Я, вообще-то, не уверена. Когда росла, дома это как-то не подчеркивалось.

Это их озадачило. Как это, Бог — и не подчеркивается?

Лора отхлебнула настойки с тоником. Сначала семейное положение, теперь религиозная принадлежность. Да что тут происходит — сватовство?

— А это, — сказала Мариам, — маленький Уинстон. — Из ниоткуда возник фотоальбом.

— Мам, не надо. Ты смущаешь нашу гостью. Нам пора.

Лора перевернула страницу. Уинстон в начальной школе. Уинстон с дыркой на месте зуба.

— Ты только погляди. Какой очаровашка. — Лора улыбнулась ему — улыбка слаще пирожного.

«А он думает: придется ее убить. Выбора нет, она слишком много обо мне знает».

— А ваш отец? — спросил Маркус. — Тоже экспортом занимается?

— Можно и так сказать. Он экспортировал свои сбережения… в Нигерию.

— Это как?

— Слышали о четыре-девятнадцать? — спросила она.

— Кто ж не слышал. Ужасная наша беда.

Лора поглядела на Уинстона — она больше не улыбалась:

— Ты не понимаешь, как тебе повезло, Уинстон. У тебя есть родители, оба живы-здоровы. — И его отцу: — Папа умер из-за четыре-девятнадцать. Его убили нигерийцы.

— Быть не может.

— Еще как может. Так и было. И поэтому я приехала. Я не занимаюсь экспортом. Я работаю… — Она хотела сказать «в полиции», но в голову пришло кое-что получше. Лора вытащила визитку инспектора Рибаду, протянула Маркусу. — В КЭФП. В аэропорту с ними встречалась. У моего отца украли все сбережения, лишили дома, лишили жизни. Мама живет у моего брата в подвале. И виновный должен об этом узнать. Должен узнать, что натворил, и все исправить. Я приехала в Нигерию его искать. И Уинстон мне очень-очень помог.

— Как вы его найдете?

— Я отследила электронную почту, денежные переводы.

— Ну, — сказал отец Уинстона, — желаю вам найти этого негодяя.

— Я уже нашла. Еще до приезда. В многомиллионном Лагосе я отыскала убийцу моего отца. И хочу ему кое-что показать. Знаете что? — Она обернулась к Уинстону, посмотрела ему в глаза. В глазах его — паника, страх, задавленная ярость. Так смотрит человек, когда его сталкивают с насыпи, когда он падает в темноте. — Уинстон, — сказала она, — будь добр, дай мне сумку.

А там, между глянцевых страниц бортового журнала — полицейский снимок с места происшествия. Разбитое отцовское лицо, размазанное, рот полон крови, кожа изодрана, рука болтается на честном слове.

Мать Уинстона ахнула, но отвернуться не смогла. И ее муж тоже. Со всеми так.

— Уинстон, — сказала Лора мягче. — Мне кажется, тебе тоже нужно посмотреть. Ты поймешь, зачем я приехала.

Он раскрыл рот; в горле пересохло.

— Нам пора.

— Да, — сказала Лора. — Пожалуй.

— Мы очень вам соболезнуем. — У его матери в глазах стояли слезы.

— Желаю вам найти этого ян даба, — сказал ее муж. — Надеюсь, его надолго упекут за решетку.

— Наверняка. — Лора сунула фотографию в журнал, положила в карман визитку инспектора Рибаду. — Мне бы не хотелось прощаться на такой грустной ноте. Вы были так ко мне добры. Можно, я пришлю вам что-нибудь из Канады, когда вернусь? Какой-нибудь подарок. Кленовый сироп или печенье.