Джеймс Паттерсон - Опасность на каждом шагу

С верхних ярусов посыпалась всякая всячина: жидкости, мокрые полотенца, журналы, горящий рулон туалетной бумаги… интересно, это и была «газовая атака»?

Джек прошелся дубинкой по моему затылку, и я упал на одно колено. Сознание включалось и выключалось, как испорченное радио. Малыш Джонни навалился на меня, и я, теряя сознание, что есть мочи заорал и оттолкнулся от пола изо всех сил.

Дети. Я не могу оставить их сейчас совсем одних, без родителей. Я этого не допущу. Я уже почти встал на колени, и тут Малыш Джонни отцепился и начал охаживать меня по ребрам. Я опять свалился, хватая ртом воздух; подбитый сталью ботинок врезался мне в «солнышко». Я еще как-то отстраненно подумал: неужели Джек, заносящий надо мной дубинку, будет последним, что я увижу в этой жизни?..

И тут случилось невероятное: из-за решетки за спиной Джека просунулась чья-то рука. Огромная, она еле пролезла сквозь прутья; густая татуировка на ней была похожа на рукав, покрытый причудливым орнаментом. Эта удивительная рука схватила Джека за ворот и резко приложила бандита головой об решетку. Как будто ударили в гонг. И еще раз, и еще.

— Что, мистер надзиратель? — приговаривал заключенный, молотя Джека о решетку своей клетки. — Получил, гнида? Как тебе, нравится?

Малыш Джонни отскочил от меня, чтобы помочь Джеку, и я, с трудом переводя дыхание, поднялся на ноги, а потом поднял упавшую на пол дубинку на плечо.

Давненько я не держал в руках этот снаряд — с тех пор как обходил участок Хантс-Пойнт в Южном Бронксе. Тогда, в долгие холодные ночи, я отрабатывал удары дубинкой, чтобы не заснуть, — махал ею до тех пор, пока воздух не засвистит.

Сейчас он свистнул, как надо. Видимо, умение драться дубинкой — это как умение кататься на велосипеде, потому что коленная чашечка Малыша Джонни разлетелась с первого удара.

Тут же пришлось срочно отбежать назад — здоровяк взвыл и удивительно быстро запрыгал за мной на одной ноге, яростно выкатив глаза и брызгая слюной из перекошенного рта.

Я замахнулся еще раз, целясь в челюсть. Он пригнулся, но опоздал — дубинка врезалась прямо в висок. Джонни рухнул на пол вслед за обломком дерева.

Заключенные разразились злобными торжествующими воплями, когда я подошел к бесчувственному, истекавшему кровью надзирателю. Их голоса слились в мантру жестокости. Я вернулся к Джеку, который уже посинел в хватке огромных лап, державших его за горло.

Я поднял вторую дубинку. Приготовился.

— Мочи! Мочи! Мочи! Мочи! — в унисон кричали заключенные.

Должен признать, предложение было заманчиво. Я с оттяжкой размахнулся.

Но попало не Джеку.

Я перешиб татуированную руку, выжимавшую из него последние капли жизни. Парень взревел и отпустил тюремщика, рухнувшего на пол без сознания.

— Не благодари, брат, — обиженно сказал громила, лелея отбитую руку.

— Извиняй, Чарли, — ответил я, оттаскивая Джека к запертой двери спортзала под непрекращающимся дождем из нечистот. — Мертвый он суду не нужен.

Хотя… я могу дать ему хорошего пинка по зубам. За все, что было, Джекки. Ведь мы же такие кореша.

И тогда я двинул ему по зубам ботинком — всего один раз! — и тюрьма взорвалась победным ревом.

Конечно, все оказалось не так просто.

Настоящих старших надзирателей, Роудса и Уильямса, нашли в одной из камер блока «А» в наручниках.

Оказывается, Джек и Малыш Джонни — настоящие имена Рокко Милтон и Кенни Робард — были смотрителями смены и поэтому заранее знали о нашем прибытии. Они убедили начальника тюрьмы в своей непричастности к захвату собора, хотя у них тоже были больничные. Потом они устроили засаду на двух старших надзирателей (совершенно невиновных, кстати) и запихнули их в камеру, чтобы вызвать подозрения, заманить нас в блок и разыграть свое представление. По словам начальника тюрьмы, у Милтона и Робарда были связи среди заключенных, поэтому кто знает, что они планировали устроить, — возможно, бунт, захват заложников, массовый побег из тюрьмы.

Я зачитал Рокко «Джеку» Милтону его права на парковке «Синг-Синга». Ради устава и личного удовольствия я разыграл этот маленький спектакль на глазах у Стива Рено и его подчиненных, прежде чем открыть заднюю дверь машины и затолкать туда Джека.

Рено уехал в фургоне, забитом остальными подозреваемыми. Кенни «Малыш Джонни» Робард укатил в больницу с проломленным черепом. Я надеялся, что «скорая» задержится в пути.

Я немного постоял, размышляя над тем, что делать дальше, потом покопался в багажнике, достал оттуда одну вещицу и сел за руль.