Джеймс Паттерсон - Опасность на каждом шагу

Пилот, кажется, заметил мое позеленевшее лицо, а может, у него случился приступ здорового садизма. Не успел я пристегнуться, как машина нырнула с крыши со скоростью падающего лифта, оставив мой желудок трепыхаться на пятьдесят первом этаже.

Когда вертолет притормозил и завис в сотне метров над пересечением Пятидесятой и Пятой авеню, я мысленно поздравил себя с тем, что не заблевал кабину, и впервые посмотрел на собор с высоты.

Это и вправду великолепное сооружение: шпили и украшения — хрупкие и вычурные, как на свадебном торте, и тем более поразительно, что все завитки выточены из камня. Стеклянные монолиты Мидтауна нисколько не принижали его величие — напротив, казалось, что они стоят не на своем месте и стыдятся этого.

Я посмотрел вниз — с севера к собору медленно приближались одиннадцать черных «шевроле». Они остановились у главного входа, водители в полицейской униформе выскочили из кабин, не глуша моторы и не запирая двери.

Мигалки служебных машин сверкали по всей Пятой — все выезды на соседние улицы были перегорожены.

Вот это картина.

«Двери!» — прорвался чей-то голос сквозь треск полицейских раций.

Далеко внизу высокие двери церкви начали медленно открываться.

Человек в черной лыжной маске, с головы до пят закутанный в сутану с надвинутым на глаза капюшоном, вышел из дверей и встал у перил.

Я во все глаза смотрел на одинокую фигуру, ожидая любого сюрприза.

Несмотря на то что вокруг меня была целая армия полицейских, я ощущал странное беспокойство. За время переговоров бешеные псы научили меня одной вещи: от них можно ожидать чего угодно, причем в любой момент.

Рация бешено загомонила, когда на крыльцо вышел второй человек, неотличимый от первого. Кто это, бандиты? Что там происходит?

У дверей началась какая-то суета. Я пригляделся… и челюсть у меня упала быстрее, чем вертолет с крыши.

Из собора вышли и выстроились в две колонны около тридцати человек.

Все в коричневых сутанах.

Все в лыжных масках.

Отличить бандитов от заложников было невозможно.

— Есть визуальный контакт? — заорал Уилл Мэтьюс по рации.

Тридцать фигур медленно спускались по ступеням собора к седанам.

— Стойте! — крикнул кто-то. — Сканируем их на предмет скрытого оружия.

Снайпер на крыше «Сакса» опустил винтовку и поднес к глазам прибор, напоминающий длинный бинокль. В конце концов он отложил прибор и заговорил:

— Не стрелять. Цель неясна. Тепловое сканирование показало, что они все вооружены. Мы не можем сказать, кто есть кто.

Я так затряс головой, что наушники чуть не слетели. Джек и компания снова обвели нас вокруг пальца. Они знали, как опасна будет перебежка от дверей до машин. Знали, как мы поступим, поэтому замаскировали всех. От снайперов не было толка.

Одетые в коричневое фигуры рассаживались по машинам по трое-четверо. Двери закрывались одна за другой. Вот и все. Еще один блестящий шанс упущен — точнее, уведен из-под носа. За рулем мог быть бандит, а мог и заложник с приставленным к затылку дулом пистолета. Узнать наверняка было невозможно.

Я заметил, что по обе стороны Пятой изо всех окон на дорогу смотрели замершие в ожидании горожане и журналисты. С высоты моего полета картина была похожа на парад славы, только вместо героев войны или звезд спорта в машинах были бандиты и звезды-заложники.

Я пристально вглядывался в стоявшие внизу седаны, все еще пытаясь ответить на главный вопрос: как похитители собираются уйти с острова Манхэттен? Учитывая непредсказуемые и дикие события последних часов, я подозревал, что все закончится кровавой баней.

Через несколько секунд мой желудок подпрыгнул — но не от морской болезни.

— Беннетт! — взорвался в рации голос Уилла Мэтьюса. — Не упусти их! — Свои слова он сопроводил крепкими выражениями.

Авиаторские черные очки и шлемофон практически скрывали лицо пилота, но, присмотревшись, я увидел, что за штурвалом была женщина. Увидев ее самодовольную ухмылку, я понял, что показать сейчас свою слабость — значит, опозориться на всю жизнь.

— Чего ждем? — осведомился я, и машина камнем рухнула вниз.

Мы шли на бреющем полете над кавалькадой черных седанов. Лопасти со свистом рассекали воздух в каких-нибудь шести метрах от гладких стеклянных и резных каменных фасадов по обе стороны авеню. Я с трудом сглотнул слюну. Даже на машине ездить по этим улицам было сущей нервотрепкой.