Татьяна Устинова - Отель последней надежды

— Добрый вечер, — издалека сказала она тихо и сипло.

— Добрый вечер, — ответил он громко. Специально громко, чтобы она не поняла, как он по ней скучал. — Слушайте, Катя, а вы знаете, что обманывать следствие нехорошо?

— В каком смысле?

— В прямом. Зачем вы меня обманули?

— Я вас пока не обманывала, Максим.

Он стоял на дорожке, держа одним пальцем закинутый за плечо пиджак, а она на ступенях, сложив на груди руки, как будто отгородившись от него.

Он подошел поближе.

— Точно не обманывали?

Она отрицательно покачала головой.

— Но еще обманете? — вдруг спросил он. — Ведь обманете, да?

— Нет, — сказала она. — Не буду.

То ли это была игра, то ли уже не игра, он перестал понимать.

— Почему нет?

Катя осторожно, глядя себе под ноги, спустилась к нему, и он вдруг подумал, что она, должно быть, близорука, а он и не знает! Он ничего про нее не знает!..

— Есть люди, которых нельзя обманывать, — объяснила она. — У них на лбу написано большими буквами: «Нель-зя!»

Тут Катя разжала руки и ладонью потрогала его влажный лоб.

— У вас написано, — сказала она. — Вот прямо здесь.

Он перехватил ее ладонь и прижал растерянно своей рукой. Она не отняла руку и не сделала шаг назад.

— Ты мне ни слова не сказала про мотоциклиста!

— Значит, нашел. — Она усмехнулась. — Я так и знала, что ты найдешь!

— Почему знала?

— Потому что ты умеешь искать и находить. Ты мне сам говорил, что больше ничего не умеешь!

Он посмотрела на ее ладонь в своей руке.

— Ты должна по пунктам изложить мне свою жизнь с того самого момента, как приехала из Петербурга в Москву. Если невозможно по минутам, то хотя бы по дням, — сказал он и выпустил ее ладонь.

Она сунула руку в карман джинсов, как будто оставив все на его усмотрение.

Нет так нет, это твой выбор и твое решение, словно говорило это ее движение.

Впрочем, может быть, ничего такого она и не имела в виду. Может быть, он понимал ее слишком сложно.

Он склонен был все усложнять.

— По минутам не выйдет и по дням, наверное, тоже. Я же не знала, что это придется рассказывать, и дневник не вела! А я уже ничего не помню. Работа, дом, дом, работа — вот и все. Друзей у меня здесь нет, приятелей тоже, и дел особенно никаких не было, кроме учебы! Теперь все придется сначала начинать, я же экзамены не сдала!

Он подумал немного.

— А вечеринки, тусовки, ночные клубы, чужие дачи, гости, кавалеры?..

Она отрицательно качала головой при каждом упоминании возможных развлечений.

— Это все в Питере. А здесь я только училась и работала.

— И на свидания не ходила?

Она опять покачала головой.

— Ах да, — сказал он, разыгрывая небрежного, — у тебя же второй муж, прекрасный человек! Я и забыл.

Катя Самгина усмехнулась и кивнула.

Максим Вавилов швырнул пиджак на широкие, теплые лакированные ступени и сам сел так, что ее босая нога оказалась рядом с ним. Он посмотрел на ее ногу и отвернулся.

Что такое с ним делается?! Солнце, что ли, разожгло, непривычно жаркое для августа?!

Она потопталась, потопталась и тоже присела рядом.

Так они сидели на ступенях и молчали, довольно долго, и Максим Вавилов вместо того, чтобы думать о мотоциклисте, об убийце, о Катиных возможных связях со странным преступлением, думал только о том, как хорошо бы просидеть так всю жизнь!

Или две жизни, если одной покажется мало.

— А мотоциклист? — наконец спросил он и ткнул плечом в ее плечо, чтобы она посмотрела на него. — Почему ты про него ничего не сказала?

— Он трусливый, — задумчиво ответила Катя Самгина. — Он все хотел уехать, а мне страшно было оставаться одной, рядом.., с мертвым. А этот трус все кричал, что в милицию нельзя звонить, а то нас прямо на месте расстреляют, а после этого еще и в тюрьму посадят! Я ему пообещала, что, как только вы подъедете, он может катиться на все четыре стороны.

— Хороша подмога, — сказал Максим, щурясь на солнце. — Ты ему в ухо дала так, что он с мотоцикла грохнулся, и ты же его оставила, потому что тебе было страшно!..

— Ну да.

— Женская логика, — провозгласил Максим Вавилов, — самая логичная из логик!

В плотных кустах можжевельника вдруг что-то завозилось, так что ветки закачались и затрещали, они оба, как по команде, повернули головы и посмотрели.

— Там соседская собака, Лорка, — неожиданно сказала Катя Самгина. — Ее отсюда не видно. Она с утра в кустах лежит.

Максим Вавилов глянул на нее с изумлением.

— А.., почему она там лежит?

— Караулит ежа, — объяснила Катя Самгина совершенно серьезно. — С утра у нас тут такой был шум и лай, ты себе представить не можешь!