Татьяна Устинова - Пять шагов по облакам

Левушка Торц время от времени поднимал брови, так что они оказывались очень высоко на лысом черепе, шевелил и поводил ими так, чтобы все понимали, что он уж точно тут ни при чем и на собрание это попал случайно, просто потому, что Любановой пришла в голову какая-то очередная фантазия.

Бандерлоги, понурившись, сидели в рядок и зажимали коленями красные руки. Казалось, что, если они перестанут их зажимать, руки самопроизвольно начнут жестикулировать и махать и их будет не остановить.

Полянский был слегка встревожен, и на его тонком лице горел румянец, два пятнышка на скулах, свидетельство волнения и неуверенности.

Охранники Баширова обошли кабинет, как собаки, обнюхали все углы, зачем-то поподнимали цветочные горшки, а в одном даже покопали пальцем. Затем один из них взглянул на потолок, но другой, видимо, начальник, отрицательно покачал головой, и вся свора убралась в Марьянину приемную, а Марьяну, наоборот, призвали в кабинет.

Лера отправилась на свое место и на несколько секунд задержалась у окна. Небо было чистым и высоким, немного прохладным, как бывает только в мае, и облака плыли в вышине, торжественные и светлые.

— Все, что я сейчас скажу, — начал Баширов, который остался стоять, — не подлежит ни оспариванию, ни возражениям. Все сведения абсолютно точны и проверены не только моей личной службой безопасности, но и точно такой же службой Тимофея Кольцова. Кто такой господин Кольцов, я думаю, никому объяснять не нужно.

— А службы безопасности — ваша и господина Кольцова — сплошь состоят из божьих ангелов, которые никогда не ошибаются? — не удержался Константинов.

Баширов даже не посмотрел на него, а бандерлоги украдкой переглянулись.

Вот это рулез! Вот это зер гут! Срезал папика как надо! Видно, приличный чел, ничего не скажешь!..

— Господина Садовникова застрелили на глазах у нескольких десятков человек не потому, что преступник был дурачок, а как раз потому, что был совершенно уверен — даже если его будут искать, то ни за что не найдут, ибо есть кому подтвердить его алиби. Таких людей много, в том числе и я сам.

— Как это может быть? — степенно спросил Лев Валерьянович Торц, которому доставляло истинное удовольствие участие в таком… авторитетном собрании. Он не знал за собой никакой вины, твердо был уверен, что «ему ничего не будет», а пообщаться с самим Башировым, да еще на острые детективные темы, удается не каждый день.

— Я сейчас объясню, — неторопливо пообещал Баширов. — Но для начала вопрос. Госпожа Любанова рассказала мне ту часть, которая произошла здесь, в редакции «Власть и Деньги», и я хотел бы спросить присутствующих вот о чем. Кто из вас имеет доступ к файлам отдела кадров вашей газеты? То есть к архивам, в которых собраны все личные дела?

— Я, — тут же откликнулась Лера Любанова.

— Кто еще?

Торц вдруг обеспокоился и шевельнулся на стуле.

— Да, видимо, больше никто. Это ведь… секретные файлы!

— Подумаешь, секретные, — пробормотал один бандерлог и еще больше стиснул руки. — Хакнуть ничего не стоит!..

— Делать нечего, — подтвердил второй.

— Что-о-о-о? — грозно вопросила Лера. — Мало того что… голос мой подделали, так еще и в наших базах шарили?

— А чего в них шарить-то?

— А чего вы их как следует не охраняете! Того гляди, кто чужой хакнет, тогда…

— Мы-то свои!..

— Мы только затем, чтоб знать, чтоб… а то эти… имбецилы…

— Спокойно! — очень грозно сказал Константинов, и все на него посмотрели. — Вы что, вскрыли личные архивы из отдела кадров?

Бандерлоги на непонятном языке завопили непонятное, смысл которого, тем не менее, был абсолютно ясен — вскрыли.

— Кому вы рассказали о том, что у госпожи Гудковой когда-то из роддома пропал ребенок?

Тишина сделалась необыкновенная, только слышался отдаленный шум машин снизу.

Марьяна ахнула и зажала рот рукой. Гудкова выпрямила спину и побледнела. Константинов стал оглядываться по сторонам, словно намечая, как именно он станет закрывать Тамилу грудью в случае, если начнется стрельба.

— Если мне никто не ответит, — жестко сказал Баширов, — придется передать полномочия моей службе безопасности. Всем неприятно, я понимаю, но не я заварил эту кашу.

— Да мы никому!

— Да нам-то зачем? Ну, был спиногрыз, и чего теперь? А эту прогу, которая сломала ту прогу, я сам сочинил!..

— Кстати, классная была прога, и кряк к ней был классный!

— Молчать! — гаркнул Константинов. — Молчать, отвечать на мои вопросы! Кому вы сказали о ребенке Тамилы Гудковой, недоумки хреновы?! Отвечать быстро и внятно и на русском языке! Ну!