Наталья Солнцева - Принцесса из Шанхая

Смирнов воспользовался паузой, чтобы, в свою очередь, высказаться.

– Лика могла не опасаться господина Треусова до тех пор, пока она не имела понятия, кто он такой. Сначала он искал ее, а потом уже она – его. И вот они встретились!

– Не меня он искал, – возразила Лика.

– Не только вас, – согласился Всеслав. – В первую очередь Павла Андреевича интересовала жемчужина – символ могущества Черного Дракона . Кстати, где она?

Подчиняясь интуитивному импульсу, сыщик взглянул на сумку, в которой Лика несла разобранное ружье. Ростовцев понял его без слов, отпустил девушку, поднял раскрытую в спешке сумку и достал оттуда… китайскую куклу Чань.

– Подержите-ка этого негодяя! – велел Смирнов.

Но Треусов не смог бы не то что убежать – он не смог бы даже пошевелиться. Он застыл в оцепенении, не сводя глаз с куклы: происходящее заворожило его. Лика вскрикнула, когда армейский нож сыщика, мелькнув в темноте стальным лезвием, вспорол мягкий животик красавицы Чань, и оттуда показалась пожелтевшая вата… затем нечто по виду напоминающее грецкий орех: не простой, а золотой. Щелк! Створки «ореха» раскрылись, и перед восхищенными взорами присутствующих показалась отливающая черным перламутром жемчужина …

Люди застыли, очарованные ее мистическим блеском, а луна вышла из облаков, словно тоже захотела полюбоваться на этакую редкость. В лунном свете жемчужина вспыхнула, и, вобрав в себя колдовскую силу ночного светила, затаила ее в своей непостижимой глубине…

Лика зажгла в гостиной желтые лампы, и присутствующие заняли свои места за столом. Их было трое, не считая хозяйки. Ростовцев, Ева и сыщик. Лика скромно опустила глаза – ни дать ни взять гимназистка выпускного класса: темное платье с белым воротничком, строгая прическа на прямой пробор, никакой косметики, никаких украшений. Ни одного намека на стрелка, который из своего укрытия берет на прицел другого человека. Как обманчива порой бывает женская внешность! Как легко поддаться ее обольстительной лжи!

Ростовцев не сводил глаз с этой умопомрачительной «гимназистки», изредка бросая на сыщика нетерпеливые взоры. Ну, когда же тот объяснит всю подоплеку странных событий, в которые невольно оказался вовлечен Альберт Юрьевич? О чем он, кстати, ничуть не сожалел.

– Не томи, – взмолилась Ева. – Пауза становится неприличной.

– Да-да, – подхватил Ростовцев. – Будьте добры, введите нас в курс дела.

– Кое-кто прекрасно понимает, что я не смогу наполнить свой рассказ всеми подробностями, – заговорил Всеслав. – Я позволил воображению дорисовать недостающие детали, каковых было множество. Но финальная сцена подтвердила мои смутные догадки.

– Нельзя ли по порядку?

– Разумеется. С самого начала, как вы изволили обратиться ко мне за помощью, – сыщик повернулся в сторону Лики, – меня не покидало ощущение дежавю и пренеприятнейшее чувство, будто кто-то водит меня за нос. Этот «кто-то» – вы, мадемуазель! Вы попросили меня разобраться, что творится вокруг вас, тогда как отлично знали все сами. Вы приехали в Москву не прятаться, а искать. Да, вы были напуганы, вы были в растерянности… вы были подавлены одиночеством и постигшим вас горем. Но за ширмой добродетельной девицы, утонченной аристократки, провинциальной скромницы, несчастной сироты, таежной недотепы, молодой неопытной женщины, неискушенной в безжалостных современных играх… скрывалась твердая решимость. Вы казались легкой добычей! У вас было много лиц, как и положено… Дракону .

– Дракону? – вздрогнул Ростовцев. – Вы шутите!

– Отнюдь. Мифическое существо имеет свойство проявляться всевозможными способами, и в женской ипостаси инь — темной, мутной и завуалированной, – оно наиболее изощренно и коварно. Мадемуазель Лика – истинная дочь своего отца! Дракон всегда возвращается!

Лика хранила молчание сфинкса. Ева разволновалась, раскраснелась. Альберт Юрьевич опешил.

– Постойте… – вмешался он. – У меня голова идет кругом. Вы же говорили, что она поручила вам…

– Это я придумал себе легенду, – перебил сыщик. – Для объяснения своего чрезмерного любопытства. Мне ведь нужно было встречаться с людьми, задавать им неудобные вопросы. А Лика и без меня знала, кто ее родитель. Александр Шершин, последний король игорной «империи»! Звучит, не правда ли? После его смерти то, что еще держалось, окончательно развалилось, куски расхватали – кто что смог урвать, – растащили по углам, раздробили, рассеяли. В прежнем виде она уже не возродится.