Жорж Сименон - Пассажир и его негр

"Вопрос. Вы никого не встретили в коридоре?

Ответ. Никого.

Вопрос. Однако убийца не мог уйти далеко, ибо врач установил, что мосье Кероль только что испустил последний вздох.

Ответ. К сожалению, больше ничего не могу добавить. И отвечать больше не буду..."

- Еще немного виски? Пожалуйста... Итак, полиция задержала Антуанетту. Она арестована. Ее отец вне себя от ярости. Это крупный клиент компании, и он готов поднять на ноги всех экспортеров Бордо против нас... Мне-то и пришла в голову мысль, доктор, обратиться к вам, так как мне известны многие ваши расследования... Не думаю, что Антуанетта виновна... Убежден, что это дело выходит далеко за рамки обыкновенной любовной истории, и вот об этом-то я и хотел вам сказать. Должен вам заметить, что, сев на "Мартиник" в Либревиле, Пополь сразу же повел себя странно. Правда, он всегда был оригиналом и кутилой, пускал пыль в глаза, любил принимать эффектные позы... Но на этот раз, по-моему, он был чем-то взбудоражен. Он все время повторял: "У американских гангстеров хорошая личная охрана. Я тоже рискую и потому завел себе телохранителя". Говорил он и другое, особенно когда бывал в подпитии - а это случалось ежедневно. Вот, например, одна из фраз, которую я запомнил: "На этот раз мое богатство лежит не в банках, и я теперь спокоен: государственная казна не отнимет у меня половину, как в последний мой рейс во Францию..."

Маленький доктор, как всегда бесстрастный и вежливый, спросил:

- Вы догадались, на что он намекал?

- Нет... Примечательно, что он говорил о многих миллионах. Утверждал, что ему не придется больше возвращаться в Африку. Когда африканский берег исчез из виду, он воскликнул: "Прощай навсегда!" В другой раз он сказал (бармен Боб это услышал):

"Если приеду в Бордо живым, заделаюсь настоящим барином. И на этот раз - надолго!.."

- Полагаю, капитан, ваш Пополь не вез с собой миллионы в банковых билетах?

- Это невозгчожно! - оборвал капитан.- Где бы он добыл билеты на такую сумму?

Банк Либревиля не имеет в своем распоряжении таких сумм. Однако...

Тут в разговор вмешался судовой врач.

- У меня есть основание думать, что Пополь держал деньги при себе. Мне вспомнилась одна подробность. Случилось это после остановки в Большом Бассаме. В эту ночь он много пил - больше обычного. Утром пришел встревоженный ко мне в каюту: "Прослушайте меня, доктор. Сейчас, когда я обеспечен на всю жизнь, так глупо было бы..." И, обнажив грудь, пояснил: "Сегодня я почувствовал покалывание с левой стороны... Скажите, может быть, это болит сердце?" Я его разуверил... Он стал одеваться. Надевая полотняную куртку, он заметил на полу небольшой бумажник из крокодиловой кожи - бумажник выпал из его кармана... Он усмехнулся и быстро его поднял: "Шутки в сторону - чуть было не оставил свой капитал в вашей каюте... Дороговато за одну консультацию. Хотя вы, конечно, не могли бы это реализовать..." Впрочем, бумажник был плоский. Содержимое, видимо, было невелико.

- А вы рассказали об этом визите полиции? - спросил Маленький доктор с некоторой тревогой.

- Признаюсь, не подумал. Рассказ капитана натолкнул меня...

- Капитан, как единственный хозяин на борту, вы, конечно, присутствовали при осмотре трупа и при обыске каюты. Скажите, не заметили ли вы при этом бумажника, о котором идет речь?

- Нет. Я видел толстый кожаный портфель, набитый разными бумагами, и паспорт.

Ничего больше.

- Не знаете, где мадам Мендин проводит в Европе отпуск?

- В Аркашоне. У них там своя вилла.

- Благодарю. Полагаю, что во Франции мосье Лардилье живет в Бордо?

- На набережной Шортрон... Метрах в пятистах отсюда.

- Он сел в Либревиле?

- Нет... Главная его контора находится в Либревиле, но он сел вместе с дочерью в Порт-Жантиле.

- А Пополь знал, что Лардилье будет вашим пассажиром?

- Понятия не имею.

- Может быть, знает господин уполномоченный? Тут вступил в разговор сам уполномоченный:

- В первый же день мосье Кероль спросил меня, каких пассажиров мы берем, заходя в порты. Я ему показал список.

- А вы не заметили, как он отнесся к списку?

- Это было давно... Я никак не ожидал, что путешествие завершится трагедией.

Впрочем, я готов утверждать, хотя присягнуть не могу, что на губах у него промелькнула какая-то странная улыбка.

- Улыбка удовлетворения?

- Трудно сказать... Однако... мне не хочется, чтобы вы придавали чересчур большое значение тому, что я вам говорю, но мне кажется, улыбка была иронической. Нет. Пожалуй, не совсем точно... Скорее саркастической.