Алексей Макеев - Дипломатический труп

– Все в порядке? – прищурился он, сохраняя невозмутимый вид.

– Лев Иванович, вы – гений! А Станислав Васильевич – вообще просто супермолодец! – с ликованием в голосе объявил Буряк. – Да, теперь – все в полном порядке!

Они через проходную вышли на шумную, людную улицу, и Костя в деталях рассказал о произошедшем.

…Когда они со Стасом поднялись на второй этаж и направились в кадровую службу, Буряк в какой-то миг невольно остановился, словно налетел на каменную стену. Удивленно оглянувшись, Крячко увидел, что его спутник с позеленевшим лицом и широко раскрытыми глазами напряженно смотрит куда-то в глубь коридора, где стояла молодая, весьма привлекательная особа, которая с кем-то говорила по сотовому телефону. Мгновенно оценив ситуацию, Станислав строгим тоном поинтересовался:

– Это – она? – окинув внимательным взглядом Буряка, чья макушка едва достигала его плеча.

Тот в ответ лишь чуть заметно кивнул и попытался что-то сказать, но слова застряли где-то в гортани, обратившись в маловразумительное междометие. Понимающе усмехнувшись, Крячко вполголоса непререкаемым тоном отчеканил:

– Значит, так! Ты сейчас к ней подходишь и говоришь ей все, что должен был сказать. Понял? Ты, вообще-то, хотя бы представляешь, о чем и как надо говорить?

– Да, Лев Иванович мне объяснил… – Костя наконец-то обрел дар речи.

– А-а, ну тогда все упрощается! Иди и говори, как подобает мужчине. Иди же, черт побери! Пока она стоит, пока нет лишних глаз и ушей. Чего ждешь?! Ну?!! – Стас толкнул Буряка в спину, и тот, видя, что Женя, положив телефон в сумочку, уже собирается уходить, на непослушных, ватных ногах побежал вслед за ней.

Стас, делая вид, что его очень интересует форма плафонов под потолком, краем глаза наблюдал за происходящим. Он видел, как, догнав девушку, Костя взял ее за руку и торопливо, захлебываясь, что-то начал говорить. Та, как видно, ошеломленная его словами, стояла не двигаясь, полностью потеряв способность хоть что-то сказать в ответ. Когда Буряк закончил свой «спич», он еще некоторое время не отрываясь смотрел на недвижимо замершую Женю. Но, не дождавшись ее ответа, выпустил руку и, пожав плечами, медленно пошел назад.

«Ну, ты, балда, чего думаешь-то?! Хоть слово-то ему скажи!..» – мысленно потребовал Станислав, и Женя, словно услышав его мысли, дрогнула и негромко окликнула:

– Костя, подожди!

Теперь уже она, цокая каблучками, догнала Буряка и, тоже взяв его за руку, о чем-то заговорила со смущенно-виноватой улыбкой. Потом, быстро коснувшись губами его щеки и заливаясь краской, торопливо ушла. Константин, обернувшись к Крячко, был совершенно не похож на себя недавнего. Теперь это был совсем другой человек. Он как будто стал выше и даже раздался в плечах. Подойдя к Станиславу, Буряк сжал его запястье своими тонковатыми, но на удивление жесткими и крепкими пальцами, и взволнованно сообщил:

– Станислав Васильевич, она сказала, что хочет со мной видеться и что все эти годы думала обо мне! Я не могу поверить тому, что прямо сейчас произошло… Господи! Не свихнуться бы от такого счастья!

Рассмеявшись, Крячко приятельски хлопнул его по плечу и сказал:

– А вот этого не надо! Как говаривал один мультяшный герой: дело-то житейское! Воспринимай это как должное, как заслуженную награду за свое долготерпение, за свою наконец-то проявленную смелость. Думай теперь о будущем. Как будете с Женей строить свою дальнейшую жизнь, как не наломать дров, чтобы очень скоро не разочаровать ее и не разочароваться самому. Жизнь штука хитрая. Знаешь, следом за эйфорией наступают обычные, скучные будни. И вот они-то и становятся проверкой, насколько серьезно все то, что вас связывает. Уловил?

Костя, все еще не в силах справиться со своими чувствами, улыбаясь, часто-часто закивал в ответ.

…Шагая по улице, заполненной смуглолицыми горожанами мексиканской столицы, самых разных оттенков кожи – от бледновато-румяного до темно-коричневого, опера и их спутник разговаривали «за жизнь», в контексте только что происшедшего.

– Вообще-то, в нашей жизни полно парадоксов, – шагая по выстеленному плиткой тротуару, философствовал Гуров. – Я никогда не мог понять, почему вопросами демографии у нас очень часто занимаются или какие-то импотенты, или занудные, фригидные тетки. А я бы, наоборот, на это направление деятельности ставил самых отборных бабников, но романтиков…

– А такие бывают? – подначивая, уточнил Станислав.

– Один из них идет рядом со мной и периодически задает глупые вопросы, – в тон ему ответил Лев.