Дмитрий Нечевин - Гений российского сыска И. Д. Путилин. Мертвая петля

Шульгин, лично знакомый с графиней, быстро собрался, накинул на плечи свою богатую бобровую шинель и отправился. Приехав к графине, обер-полицеймейстер вошел в подъезд и сбросил на руки сопровождавшего его лакея шинель. Лакей почтительно принял ее и присел на скамейке в прихожей. О Шульгине доложили хозяйке дома.

— Чем могу служить? — спросил гость, входя в гостиную и раскланиваясь с графиней.

Та недоумевает.

— Вы сейчас изволили прислать за мной свой экипаж, — сказал Шульгин, в свою очередь тоже недоумевая.

— И не думала!

— Я в ваших санях приехал.

— Не может быть.

Подняли в доме тревогу. Бросились к подъезду за санями, но их и след простыл.

На другой день Шульгин получает по почте безымянное письмо, в котором между прочим говорилось: «Напрасно вы, ваше превосходительство, с нами ссориться хотите, будем жить лучше в мире да ладе, никто из нас не будет внакладе».

Это обстоятельство сперва обескуражило его, но впоследствии он уяснил смысл письма как нельзя лучше: жулики посвящали его во многие их тайны, что дало ему возможность в особенно важных делах проявлять необыкновенное проворство и ловкость к открытию преступлений. Этим он прославился как деятельный обер-полицеймейстер.

На Садовой улице, против Юсупова сада, до сих пор сохраняются незначительные выдолбины в большом каменном доме. В этих выдолбинах ютятся мелкие торговцы, называющие свои помещения просто «ларьками», — так они малы и непрезентабельны.

В одной из этих выдолбин много лет тому назад существовала «меняльная лавка», операции которой были достаточно прибыльны благодаря близости рынков. Владелец этой лавки, именовавшейся для краткости «менялой», был человеком аккуратным и ежевечерне, перед окончанием торговли, располагался в своей миниатюрной конторке пересчитывать деньги, которых обыкновенно к вечеру образовывалось изрядное количество.

Однажды мимо этой открытой меняльной лавки проходил бедный студент как раз в то время, когда меняла пересчитывал большую пачку кредитных билетов. Студент шутя хлопнул рукой по деньгам, находившимся на выручке, и как ни в чем не бывало пошел далее.

Меняла всполошился. Ему показалось, что прохожий ухватил несколько бумажек. Он стал взывать о помощи:

— Держите вора! Ограбил!

Поднялась суматоха. Молодого человека схватили и препроводили в местное полицейское управление. Вслед за ним явился в участок и меняла, захвативший свои деньги, которых он не успел пересчитать.

— В чем дело? — спрашивает пристав.

Меняла передал подробности грабежа, учиненного нагло, на людной улице, чуть ли не среди белого дня.

Пристав возмутился:

— Как вам, молодой человек, не стыдно заниматься воровством? Неужели вас не страшит тюрьма и позор?! Нужно работать и не посягать на чужой карман.

— Но, позвольте, — перебил его студент, — прежде чем читать мне наставления, докажите мою виновность. Я ни одной копейки не взял у этого капиталиста.

— Знаю я вашего брата! Много вас таких перевидывал!

— Не обижайте меня… Действительно, мой внешний вид не внушает доверия, потому что я крайне нуждающийся человек, но, однако, я не вор.

— Э, что за рассуждения! — произнес раздраженно пристав и отдал приказание: — Обыскать его!

Обыскали. В одном из карманов нашли всего-навсего одиннадцать копеек. Меняла недоумевал, пристав удивленно пожал плечами.

— Должно быть, он успел по дороге освободиться от улик, — сообразил меняла, — сумел их незаметно бросить!

Пристав предложил ему пересчитать тут же деньги и сказать приблизительную цифру пропажи.

Меняла пересчитал груду кредиток раз-другой и радостно воскликнул:

— Все тут! Ничего не пропало.

Тон разговора моментально переменился:

Тут уж на него вознегодовал пристав.

— Ничего не пропало, а ты заявляешь о грабеже! Невинного человека порочишь! Да знаешь ли ты, что он тебя за это может в суд потянуть? Ведь за понос и оскорбление в тюрьме насидишься!

Меняла струсил. Стал прощения просить. Пошел на мировую и вручил студенту двести рублей.

Счастливый и радостный, тот отправился к себе домой в убогую конуру в Коломне, где поджидал его товарищ, такой же бедняк, как и сам он. Они влачили нищенскую жизнь. Одно пальто, один сюртук и одна пара сапог приходились на обоих. Когда уходил со двора один, другой обязательно оставался дома. У них все было позаложено и наступал критический момент.

Но случай выручил.