Найо Марш - Семейка Лампри

— Она всегда была немного чокнутая, — с досадой проговорил Генри.

— Во время нашей с ней беседы, в которой принимал участие и доктор Кертис, она то и дело поминала каких-то ведьм, а затем вообще заявила, что ее супруга убил пришелец из потустороннего мира в облике вашего брата Стивена.

— Ничего себе, — усмехнулся Генри. — И чем же ей наш Стивен не угодил?

— Она упомянула вашего брата просто потому, что видела его в лифте. Вот и все. Давайте рассуждать дальше. То, что она так пронзительно вопила, понятно — истерика. А вот почему она потребовала, чтобы тело супруга перевезли в их лондонский дом, этого я долго не мог понять. Психиатр, наверное, объяснил бы лучше, но и мне казалось, что, будь леди Вузервуд убийцей, даже при всем ее безумии она вряд ли стала бы так настойчиво требовать возможности провести ночь или две в почти пустом доме в обществе своего убиенного супруга. Если только у нее не было каких-то планов. Конечно, мне надо было додуматься до этого раньше, но мешал тот факт, что к тому времени вина Гигла еще не была полностью доказана, поэтому я не снял с нее окончательно подозрения в убийстве. Только сегодня днем в усадьбе, полистав средневековый манускрипт по колдовству, я обнаружил главу, посвященную различного рода заговорам и амулетам.

— Неужели «амулет из руки повешенного»? — изумился Генри.

Аллейн кивнул:

— Да. Но в «Трактате о демонах» дано расширенное толкование. Амулетом является высушенная кисть руки повешенного за какое-либо тяжкое преступление, а также погибшего насильственной смертью. Он оберегает обладателя от обнаружения, делает его как бы невидимым. Потому что все в этот момент засыпают мертвым сном. Вот леди Вузервуд и решила попробовать. Мне повезло раскрыть ее «Трактат о демонах» на нужной странице, и, увидев карандашные пометки на полях, я догадался, что она задумала. Жаль, что не получилось раньше.

— Я не представляю, как это у вас вообще получилось, — восхищенно проговорила Роберта.

— Да, — подхватил Генри, — вы потрясающе проницательны.

Аллейн улыбнулся:

— В самом деле? Ну в таком случае вас нетрудно удивить. Так на чем мы остановились? Она дождалась, когда все в доме заснут, в том числе и сестра. А чтобы та заснула покрепче, напоила ее какао с растворенной таблеткой морфия. Присмотревшись, вы могли бы заметить, что зрачки у этой женщины были сужены.

— Да не могли мы ничего такого заметить, — признался Генри. — Нам и в голову не приходило. Но до чего ж тетя В. хитрая!

— Леди Вузервуд здесь ни при чем, — спокойно произнес Аллейн. — Кстати, и Гигла она тоже не убивала.

Все застыли с раскрытыми ртами — Генри, Роберта и молчавший до сих пор Найджел.

— Как же так, — пробормотал он, — вы говорили «она»…

— Правильно, она, — согласился Аллейн. — Но не леди Вузервуд. Вы же читали отчет, Батгейт. Кто прятался в шкафу в прихожей, чтобы подслушать ссору лорда Чарльза с братом? Кто наворотил целую кучу вранья и пытался нас запутать? Кто вызвал лифт наверх после того, как Гигл сделал свое дело? И потом вы же недавно видели его мертвого. Кем должен быть убийца, чтобы оглушить его, когда он лежал на правом боку лицом к левой стене комнаты?

Найджел пробормотал что-то невразумительное.

— Правильно, левшой. Так что это была горничная Тинкертон, друг мой. Тин-кер-тон.

— Да, да, я понял, — закивал Найджел. — Конечно, Тинкертон. Это же так очевидно.

Роберта настолько утомилась, что не чувствовала ничего, кроме тупого изумления и ощущения облегчения. И еще она размышляла о том, что Лампри опять выбрались из очередной беды (на этот раз большой), и притом совершенно не прилагая усилий. Им даже не придется свидетельствовать в суде против вдовы своего родственника. Что всегда неприятно.

Она посмотрела на Генри и про себя удивилась: неужели и вправду в его глазах появился незнакомый прежде огонек решимости, или ей показалось? Может быть, события последних двух дней пробудили скрытые черты его характера?

Он с таким вниманием смотрел на Аллейна, что Роберта заставила себя прислушаться к приятному баритону инспектора.

— …Если бы это была правда, то она непременно должна была бы встретиться с дворецким Баскеттом, когда тот возвращался из прихожей или в гостиной слуг. Однако горничная Тинкертон утверждает, что никого не встречала. Она не знала или забыла, что, пока пряталась в шкафу, Баскетт проходил по коридору. Горничная упомянула, что слышала, как Майкл попрощался с Гиглом. Это правда. А вот ее утверждение, что она, проходя по лестничной площадке, когда следовала за Гиглом, видела в кабине лифта лорда Вузервуда, — это полная чушь. Когда дверь закрыта, сидящего там человека увидеть невозможно. Окошко в ней расположено слишком высоко. И теперь главное: если горничная Тинкертон ни в чем не виновата, зачем врать? Наша версия следующая. Горничная догадывалась, что лорд Вузервуд откажет брату в помощи. Чтобы окончательно убедиться в этом, она оставила няню в ее комнате, постояла у двери прихожей, дожидаясь, пока закончится представление шарады и ее участники перейдут в столовую. Потом пошла поболтать с Баскеттом, выпила с ним рюмочку хереса, пообщалась с кухаркой на кухне и вышла оттуда под каким-нибудь предлогом, например, чтобы помыть руки. А сама вернулась в прихожую и залезла в стенной шкаф, где оставила следы своих туфель. Горничная Тинкертон подслушала разговор в гостиной. Мы знаем его содержание из свидетельства горничной Коры Блэкберн.