Сергей Бакшеев - Дамский выстрел

— В чем дело? Что тебя тревожит? — вырвался вопрос.

Кирилл отстранился и встал.

— Мы вычислили насильника и маньяка. На его счету как минимум двадцать четыре задушенные девушки, один парень, немой бомж, Маргарита Лехнович и Истомин. Мы доказали, что Назаров фактически убил мастера по янтарю Бреусова. Но мы так и не нашли исчезнувших документов, черт возьми! А сегодня последний день.

Ласковый мужчина вновь превратился в офицера ФСБ, выполняющего приказ. Я спросила:

— Назарова убил Дорин?

— Пока неясно. Он так и не признался.

— Обыщите его дом. Проверьте подвал. Он там держал девушек.

— Этим уже занимаются. — Коршунов нетерпеливо зашагал по комнате.

— Ты хочешь быть там? — догадалась я.

— В прошлый раз Дорин выпал из поля нашего зрения. Хотя Истомин упоминал, что Назаров спрашивал о нем. Возможно, даже успел встретиться и…

— Ты думаешь, досье у Дорина?

— Мы должны проверить его дом, двор, машину, все! От этих документов зависит многое. И твоя судьба, и моя. Ведь сегодня шестой день. Последний.

— Что потом? — спросила я.

Кирилл не ответил. Лишь отвернулся и невнятно произнес:

— Мне надо ехать.

— Я с тобой!

Я восстанавливала силы и приводила себя в порядок уже в машине. Вчерашний кошмар на море вспоминался как нечто нереальное. Неужели я сумела победить водобоязнь? Тот панический страх перед толщей воды, который мгновенно сковывал мышцы и превращал тело в камень? Неужели я не только держалась на воде, но и ныряла, боролась, оказывала сопротивление? Значит, есть чувство сильнее страха. Мне трудно было признаться, что это любовь.

На подъезде к рыбацкому поселку мы заметили рассеянный дым. Во дворе Дорина гудела пожарная машина и заливала водой черную кучу тлеющих досок. Нестерпимо пахло гарью. Нас встретил сутулый седеющий человек с хитрым прощупывающим взглядом.

— Что случилось? — выскочил навстречу ему из машины Коршунов.

— Я думаю, поджог. — Незнакомец с подозрительным интересом изучал меня.

— Черт! Черт! Там могли быть документы.

— Хорошо, если они сгорели. Но в нашем деле надо всегда предполагать худшее.

Коршунов метнулся из стороны в сторону, как бык на привязи, беспомощно уронил руки и представил собеседника:

— Это Егор Иванович.

Тот, продолжая колоть меня пронизывающим взглядом, пошевелил тонкими губами:

— Зря я кое-кому дал адресок.

Я обошла пепелище и вышла к морю. Около моторной лодки, приткнутой к берегу, суетился рыбак, толкнувший меня вчера за борт. Он с опаской покосился на мои руки: не вооружилась ли я новым пистолетом. Убедившись, что сегодня я спокойна, рыбак спросил:

— Что с моторкой-то будет? Если так оставить, сопрут.

— Это доринская?

— Его.

Я посмотрела внутрь. В мотке веревки застряла непонятная трубка с кольцом.

— Это что? — поинтересовалась я.

— Огонь поиска. Световое сигнальное устройство из спасательного жилета. Вырываешь чеку — и огонь, — пояснил рыбак.

— А где спасательный жилет? — осмотрелась я.

— Вы оранжевый ищете? Мы такими не пользуемся, неудобный. А вот страховочный жилет в камуфляжной окраске — самое то для бывшего военного. Вот, на мне, посмотрите.

Рыбак был одет в плотный пятнистый жилет на молнии. Меня как обожгло. Я вспомнила, что, когда цеплялась за Дорина, на нем был точно такой же жилет!

— Он держит на воде?

— А то! — гордо приосанился рыбак. — Если руками работаешь, можно плыть. Жилетами укомплектованы все плавсредства, даже частные. Мы соблюдаем правила.

Набегающий с моря ветер отгонял дым от воды. Сухие песчинки перекатывались к дюне. За ней колосилась высокая трава, шелестели листвой кусты, растопыривали кривые ветки сосны. Невольно подумалось, что в камуфляжном жилете не только легко плавать, он помогает прятаться среди дикой природы.

Среди кустов что-то блеснуло. Или мне показалось? Наверное, собственный пирсинг в пупке сделал меня излишне восприимчивой к любому блеску. Я хотела подойти, чтобы разобраться, но меня окликнул Коршунов.

— Светлая! Возвращаемся в «Усадьбу».

Прежде чем сесть в «Ауди», Кирилл швырнул стопку бумаг на заднее сиденье.

— Что это? — спросила я.

— Передвижение «Арктик стар» по миру. Егор Иваныч передал. — Кислое лицо Коршунова красноречиво свидетельствовало, что он мечтал увидеть совсем другие документы.

В отеле мы разошлись по разным номерам. Коршунов мучительно решал, что и как он будет сообщать в Контору, а я развалилась на кровати и включила телевизор.