Сергей Бакшеев - Дамский выстрел

Я изучила обстоятельства гибели. Каждая девушка была изнасилована и задушена. Без веревки или ремня. Руками! Для этого требуется немалая сила. Затем преступник пытался спрятать тело. Как правило, сбросить в канаву или утопить. Но были три случая, когда убитых находили на стройке. Почти как «замурованную» в Калининграде. И еще одна деталь поразила меня. Каждый раз убийца вырывал пирсинг. Обильное кровотечение свидетельствовало, что делал он это еще на живой девушке. Украшений рядом с телом не находили.

Я отложила смартфон и промолвила:

— Девятнадцать плюс четыре — двадцать три.

— Двадцать три года, двадцать три жертвы, — констатировал Кирилл.

Я покачала головой.

— Ты забываешь о двадцать четвертой, здесь, в «Закопанном роботе». И это только те, кого нашли. Одно тело выловили в Балтийском море. Она всплыла случайно. А если были девушки, исчезнувшие бесследно? Сколько тогда всего жертв?

— Это печально. Но что нам это дает? Ведь ты не думаешь, что это дело рук Назарова?

— Нет. Это не он.

— И я про то же. Назаров не убийца, он шпион. Нам надо копаться в его судьбе и искать документы, которые он украл! К чему нам эти трупы?

Я исподлобья посмотрела на мужа.

— Кирилл, я сразу предупредила, что ищу убийцу замурованной девушки. Мы уже установили, что это Инга Лехнович. Она была подружкой Игоря Истомина. Теперь я уверена, что это моряк убил ее. Если раньше были сомнения, то теперь, после этого списка… Они все погибли в тех местах, где служил Истомин. Все задушены, все с пирсингом, у большинства украшение в пупке. Помнишь, что рассказала его бывшая жена? Как Истомин отреагировал на пирсинг дочери? Она опасалась за ее жизнь.

— Светлая, твоя судьба… Наша судьба зависит от того, найдем мы досье или нет. А Истоминым пусть занимается следователь. Мартьянов еще работает. Не лучше ли передать ему наши результаты?

— А что он делал все эти годы? Почему Истомин до сих пор на свободе?

— Ну… — Кирилл беспомощно развел руки. — Это жизнь.

— Это смерть, а не жизнь. Двадцать четыре замученные девушки. А у последней, помимо вырванного пирсинга, зверски изрезаны половые органы. Это чудовище, а не человек!

Коршунов понял, что возражать бессмысленно, и беспомощно покачал головой. Я вглядывалась в печальную таблицу и пыталась рассуждать:

— Надо кое-что уточнить. Есть два случая в течение недели, а бывает большой перерыв. С чем это связано?

— С периодами обострений. Сексуальные маньяки большую часть времени обычные люди, и только иногда…

— Постой! Истомин военный моряк. Он ходил в походы. У него бывали дежурства.

— Как у всех военных, — подтвердил Кирилл.

— То есть были периоды, когда он физически не мог совершить убийства на берегу. Можешь узнать точные сроки его походов? Такая информация имеется?

— Думаю, да.

— Мы сверим ее с датами убийств, и все станет ясно!

— Ты хочешь, чтобы я сделал новый запрос? — вздохнул Кирилл.

— Да. И срочный.

— Меня уже и так не понимают. Почему я копаюсь в событиях двадцатилетней давности на Северном флоте, где Назаров никогда не был?

— Ну, Кирюша, милый. Я тебя очень прошу. — Несокрушимую мужскую логику может рассыпать в прах только теплая женская ласка. Я прильнула к Кириллу, просунула ладошку ему под футболку, жадно подышала в ухо. — Ради меня. Ради наших отношений.

— Очень, очень просишь? — зашептал Коршунов.

— Очень, очень, — подтвердила я и наградила сдавшийся бастион долгим поцелуем.

Когда он отправил зашифрованное сообщение, я чмокнула его в щечку и дала новое задание.

— Позвони Егору Ивановичу. Выясни, где сейчас находится Истомин?

— Быстро ты усвоила имя местного руководителя Конторы. Может, сама ему позвонишь?

— Если есть мужчина, зачем напрягаться, — пошутила я.

Кирилл блеснул улыбкой и попытался ухватить меня за мягкое место ниже талии. Я позволила ему эту шалость. Мужчины как дети, пообещав большую шоколадку, им можно скормить и леденец.

— Звони. — Я протянула Коршунову смартфон.

В следующее мгновение семейную идиллию расплющила железобетонная плита реальности.

Смартфон дернулся в моей руке. На экране высветилось имя «Танечка». Мое лицо превратилось в лед. Смущенный Кирилл выцарапал мобильник из моих одеревеневших пальцев. Его глаза и вся поза жалобно просили оставить его одного. Я направила непослушное тело на балкон. Я хотела исчезнуть, забиться в самую глубокую норку, чтобы ничего не видеть и не слышать. Но злой рок превратил в слух даже мою спину.