Наталья Александрова - Персона царских кровей

Выходило, что никак.

Стена была крутая, бревна скользкие, а она никогда не занималась альпинизмом и скалолазанием. Не говоря уже о не самом юном возрасте и неважной физической форме.

Так что же – сдаться и умереть здесь, в этой затхлой воде? Оставить все как есть, забыть про справедливость и воздаяние по заслугам?

Вряд ли кому-то придет в голову искать ее здесь. По крайней мере, в ближайшее время.

А тем временем фальшивая Лена будет наслаждаться жизнью, она вступит во владение собственностью Сергея…

Нет, такого Надежда никак допустить не могла!

Она скрипнула зубами, повернулась лицом к стене колодца и попыталась начать подъем.

Сперва Надежда поставила правую ногу на первое снизу бревно, вцепилась ногтями в стену на уровне плеч, попыталась перенести вес на правую ногу…

Но нога соскользнула с осклизлого бревна, и Надежда плюхнулась в воду.

Она не отчаялась и попробовала повторить попытку, но с тем же успехом, точнее – без всякого успеха.

Прежде чем предпринять третью попытку, Надежда обошла сруб, ощупывая нижние бревна.

Но тут она вскрикнула от боли, наступив левой ногой на что-то острое.

Отдернув ногу, она наклонилась, чтобы ощупать этот острый предмет. Это оказался огромный плотницкий гвоздь, торчавший из плотного ила на дне колодца. К счастью, Надежда не встала на него всем весом, иначе он насквозь пропорол бы ногу.

Она наклонилась, вытащила ржавый гвоздь из ила и осмотрела его, точнее – ощупала, принимая во внимание недостаток света.

Гвоздь был здоровенный, сантиметров двадцать длиной, толстый и ржавый. Однако он был достаточно прочный, и его вполне можно было использовать при подъеме, как альпинисты используют специальные стальные костыли, забивая их в скалу.

Правда, Надежда, как уже говорилось, никогда не занималась альпинизмом, кроме того – у нее не было молотка. Зато и стены колодца были далеко не такие прочные, как горный склон.

Во всяком случае, других возможностей у нее не было, так что стоило попробовать.

Вооружившись гвоздем, Надежда продолжила обследовать стены своей темницы.

С одной стороны бревно почти совсем сгнило, и в нем образовалось что-то вроде дупла, куда можно было поставить ногу. Надежда именно так и сделала. Поставив ногу в углубление, она потянулась вверх и вставила свой гвоздь в щель между двумя бревнами на высоте, до которой легко смогла дотянуться. Гвоздь довольно легко вошел между трухлявыми бревнами, но Надежда не была уверена, что он будет там надежно держаться.

Однако она схватилась за него обеими руками и постаралась подтянуться как можно выше, одновременно нашаривая на стене место, куда можно было бы поставить левую ногу.

К счастью, такое место нашлось. Надежда поставила ногу на подобие ступеньки, перенесла на нее свой вес и замерла, прижавшись к стене и переводя дыхание.

Когда она убедилась, что ее положение достаточно устойчиво, она осторожно вытащила гвоздь из стены и воткнула его в щель на полметра выше. Снова подтянулась, схватившись за гвоздь обеими руками, и на этот раз нашарила опору для правой ноги.

Таким образом, она очень долго карабкалась по стене, как медведь, взбирающийся на дерево за медом. Только, пожалуй, медведь делает это куда ловчее и быстрее.

Как ей показалось, прошло очень много времени, когда Надежда рискнула взглянуть вниз.

Она была уже очень высоко, хотя до верхнего края колодца все еще было не дотянуться.

«Только бы не соскользнуть вниз! – мысленно взмолилась Надежда. – Даже если я при этом не переломаю себе ноги, начать все сначала будет мне уже не под силу!»

Она немного передохнула и сделала еще один маленький шаг к свободе и свету. Замерла на новой высоте, снова перевела дыхание и потянулась вверх, чтобы вбить гвоздь еще выше… и нащупала руками край колодца!

Она почти выбралась!

Надежда вцепилась в край бревенчатого сруба. Наверху бревна были сухими, поэтому они гораздо лучше сохранились. С одной стороны, это было хорошо, потому что древесина не расползалась под руками, как в нижней части колодца, но с другой стороны, за нее гораздо труднее было уцепиться. Бревно было гладким, отполированным десятками рук, которые касались его, набирая в колодце воду. Надежда вонзила в дерево ногти, ломая и кроша их о твердое дерево. Это было больно и неприятно, как всякая женщина, Надежда заботилась о своих ногтях и представила себе, во что они превратятся после такого испытания… В этот совершенно неподходящий момент в ее голову пришла пушкинская строчка: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей…»