Мишель Ганьон - Не оборачивайся

К нему подошла официантка, чтобы забрать деньги, Питер поднял руку и сказал:

— Знаете что, вы не принесете мне яичницу с колбасой? Не слишком сильно зажаренную.

— Вы уверены, что не хотите ничего примерить? — с сомнением спросила продавщица.

— Зачем? Я знаю свой размер, — ответила Ноа.

— Ого! — Девушка покачала головой, и ее длинные сережки мелодично зазвенели. — Просто потрясающе. Вы вошли… около двух минут назад. Я никогда ничего не покупаю, сначала не примерив.

Ноа не ответила. Ей не хватало терпения на пустые разговоры, да и получалось не слишком хорошо. Кроме того, она уже выбрала все, что ей требовалось, в черном цвете: носки, лифчик и трусы; три футболки, шерстяной свитер, две пары джинсов, сумку через плечо, куртку с капюшоном «пилот» из искусственной кожи, потому что настоящая кожа стоила дорого, и пару высоких ботинок из черной кожи, продававшихся со скидкой.

— Я заплачу наличными.

— Хорошо.

Продавщица со слегка озадаченным видом пробила в кассе стопку вещей, которые Ноа выложила на прилавок. Войдя в магазин, девушка методично прошла по нему, собирая все необходимое для того, чтобы продержаться по крайней мере три дня. Впрочем, у нее никогда не было много тряпок. Общественная прачечная находилась на противоположной стороне от ее дома, и ей вполне хватало того, что имелось. Срабатывала привычка, поскольку большую часть жизни Ноа все ее имущество помещалось в одном ящике — один из законов Центра.

Центр представлял собой нечто вроде накопителя, где дети жили в промежутках между приемными семьями. Ноа провела половину своей жизни либо там, либо с самыми разными приемными родителями, или в колонии для малолетних преступников. На ящиках не предполагались замки, и, когда твои вещи постоянно воровали, ты достаточно быстро учился к ним не привязываться.

Единственное исключение Ноа сделала для нефритового браслета. И не то чтобы он был очень красивым или дорогим — всего лишь узкая нефритовая полоска, простая, без украшений, детский браслет, который уже едва застегивался у нее на запястье. Но он был единственным, что осталось от прежней жизни, последней ниточкой, которая связывала ее с родителями.

Ноа вдруг поняла, что трет запястье в том месте, где остался едва различимый след, и опустила руку. «Это всего лишь вещь», — напомнила она себе. В конце концов, нет никакого смысла о нем переживать. И не стоило так сильно к нему привязываться.

— С вас двести восемьдесят долларов и пятьдесят шесть центов, — сообщила продавщица.

Ноа с сожалением протянула три хрустящих сотенных бумажки. Наверное, следовало пойти в секонд-хенд, но она почти всю жизнь носила чью-то старую одежду. Девушка понимала, что это глупо, но ей отчаянно не хотелось снова надевать чужие вещи, даже в данных обстоятельствах.

Кроме того, у нее имелось небольшое состояние на сберегательном вкладе, только нужно было каким-то образом до него добраться. По дороге в магазин Ноа зашла в филиал своего банка, но ей сказали, что самое раннее, когда они смогут оформить новую дебетовую карту, это завтра или послезавтра, а срочная замена требовала удостоверения личности. Она сказала, что оставила документы дома, и сбежала, прежде чем ей начали задавать вопросы. На самом деле Ноа видела, что служащего банка озадачило появление подростка с солидным банковским счетом, дорогим лэптопом под мышкой, в одежде, воняющей рыбой.

Ноа немного нервничала по поводу получения заменной карты. У нее не было с собой ключа от абонентского почтового ящика, а в зависимости от того, кто будет в этот день работать, у нее могли попросить удостоверение личности, прежде чем отдать то, что там лежит. Однако она понимала, что денег Валласа надолго не хватит; значит, придется рискнуть с почтовым ящиком. И, возможно, заняться созданием для себя другой личности. Человека, которого она использовала, чтобы запустить информацию о социальном статусе Лэтема, посадили на три года в тюрьму Конкорд, и Ноа решила прозондировать почву в «Кводе» на предмет новых контактов.

Получалось, что она должна продержаться еще пару дней меньше чем на двести долларов. При других обстоятельствах ничего сложного, но ей требовалось место, где она могла бы спрятаться и где не брали почасовую плату.

— Все в порядке, — сказала продавщица.

— Спасибо. Я хочу кое-что из этого надеть, можно?

Девушка пожала плечами и показала, куда нужно идти.

— Примерочные у нас в задней части.