Мишель Ганьон - Не оборачивайся

— Утром поговорим.

— Здорово, — пробормотал тот. — Буду ждать с нетерпением.

— Спокойной ночи, милый, — сказала его мать, продолжая смотреть на Боба.

Питер ненавидел, когда они так себя вели, как будто общались телепатически, исключая его из разговора. «Впрочем, для них это обычное дело», — подумал он, выходя из кабинета. Родители ничего ему не рассказывали и обращались с ним так, словно ему все еще лет восемь.

Он взбежал вверх по лестнице и по коридору дошел до своей комнаты, выходившей окнами на пруд за домом. Оказавшись внутри, автоматически бросился к столу, но тут вспомнил, что его лэптоп украли. Питер возмущенно фыркнул и плюхнулся на кровать, одновременно пытаясь достать из кармана телефон, чтобы написать Аманде эсэмэску.

«Еще не спишь?»

Он подождал несколько минут, но она не ответила. Значит, либо и вправду спит, либо все еще пишет свою работу и не хочет отвлекаться. Питер подумал, что такое в последнее время стало происходить все чаще. То, что она уже жила самостоятельно, уехав от родителей, неприятно напоминало об их разнице в возрасте. Забавно, что это не имело ни малейшего значения, когда Аманда училась в последнем классе средней школы, а он отставал от нее на год. Сейчас же казалось, будто она умчалась, чтобы войти во взрослую лигу, оставив его сидеть за детским столиком.

Питер вывел на экран фотографию Аманды, которую сделал во время прошлых выходных, когда они встретились в кафе неподалеку от кампуса. Он застал ее врасплох, когда она смотрела в окно, и спросил, что она там увидела, а она ответила, что пытается понять, как скоро пойдет дождь. Но Питер заметил у нее в глазах такое знакомое, характерное для нее выражение. Аманда была закрытым человеком, явно отличаясь от девчонок, болтавших без умолку про всякие глупости. И это как раз и нравилось в ней Питеру.

Именно то, что Аманда невероятно серьезно относилась ко всему на свете, привлекло его к ней в самом начале. Если же она дарила тебе свое внимание и бьющую через край энергию, разве могло быть что-нибудь лучше?

Впрочем, на фотографии она, казалось, находилась за миллион миль от него, а выражение у нее на лице говорило о том, что она с удовольствием оказалась бы в каком-нибудь другом месте, и это было хуже всего. Тогда Питер ничего такого не заметил, но сейчас, всякий раз открывая фотографию, другого не видел.

Юноша выключил телефон и вздохнул. Он уже подал документы в Гарвард, рассчитывая, что так они с Амандой смогут чаще встречаться.

И у него были очень высокие шансы туда поступить. Кроме того, что он являлся представителем третьего поколения, которому принадлежало солидное состояние, а его отец за много лет пожертвовал университету огромные деньги, чтобы таким способом компенсировать не самые лучшие оценки сына.

Сейчас же Питер подумал, что, возможно, для него было бы лучше, если бы он решил поступить в какой-нибудь другой университет. Например, в Стэнфорд. В конце концов, Силиконовая долина являлась технологической столицей мира, и после окончания университета он стал бы работать в этой области. Да еще жил бы в солнечной Калифорнии, далеко отсюда.

Когда Питер повернулся и выключил свет, он понял, что эта идея нравится ему все больше.

Ноа не сводила глаз с монитора и курсора мышки, который замер на папке с ее именем. Она понимала, что, несмотря на воскресенье, шансы на то, что кто-то еще зайдет на сервер, были высоки, и опасность, что ее обнаружат, увеличивалась. Она вспомнила слова Валласа о том, что какие-то громилы ворвались в его дом, и подумала, что, возможно, все гораздо серьезнее, чем ей показалось, когда она его слушала.

Она открыла файл и пробежала глазами несколько документов, в которых содержались слайды, диаграммы и бесконечные страницы медицинских заметок. Ноа не смогла понять большинство из них, поскольку они представляли собой мешанину из научного жаргона. Единственное, в чем она убедилась наверняка, — что речь шла о каком-то эксперименте.

Ноа снова рассеянно коснулась рукой груди. Значит, вот что они сделали. Превратили ее в подопытного кролика, может быть, даже вырезали какой-то орган или что-нибудь в таком же духе. Впрочем, если это и так, похоже, она вполне могла обходиться без того, что у нее забрали, — несмотря на все, что с ней произошло, она чувствовала себя совсем неплохо. И, тем не менее, когда Ноа подумала, что какие-то чужие люди ее раздели, потом разрезали и копались у нее внутри, ей стало не по себе. Она заставила себя прогнать эти мысли, с усилием, будто бы отошла в сторонку, постаравшись отнестись к новой информации как к задаче, которую требуется решить и которая не имеет к ней прямого отношения.