Андрей Бинев - Завтрак палача

Это как представить себе форму земли по маленькому, забавному глобусу. У меня был такой. Я на нем в детстве разрисовывал Сибирь. Вклеивал туда картинки с изображением медведей, в основном почему-то белых. Тоже ведь свою теорию выдумывал! Мне даже казалось, что все люди, живущие там, по большей части чернокожие, мулаты, индейцы или креолы. То есть все так, как у нас. Ведь снежно-белокожей в нашем крошечном квартале в Сан-Паулу была лишь моя мама. А почему иначе должно быть в Сибири?

Каждый видит мир таким, какой ему дорог. В этом беда человечества, потому что для всякого дорого что-то одно, а остальное враждебно. Лишь наивное детство позволяет смириться с чужими фантазиями, а в зрелости разрешить тлеющий годами конфликт возможно только силой. Отсюда и войны, и завоевания, и захваты земель, и присоединение обширных территорий всеми правдами и неправдами.

Вот, скажем, Гитлер, этот ополоумевший упырь. Он с чего начал? С аншлюса Австрии, с присоединения Судетов… А дальше его понесло, как пьяного матроса в чужом порту. Он уже сам не знал, где палуба его шхуны, а где чужая портовая земля и чужие корабли. Ну и что из этого вышло? Матросу бы просто морду набили, а тут дело другое, тут масштабы! Вот где, например, теперь Пруссия? У Польши, у России и даже у Литвы. Нужны ли были все эти маневры, если в результате их у твоей страны отняли даже то, что ей всегда принадлежало?

А сколько народу угробил, в том числе свой собственный! Сколько же гениев, сколько талантов не появилось на свет, так как от мертвых не то что гении, вообще ничего не родится! Это все потому, что его больные фантазии, да и вообще фантазии всяких масштабных скандалистов, не ограничиваются школьным глобусом, а расползаются, как вирусы, по земному шару. Прямо по живому!

Семья Богатых была уже давно зрелой, когда в их огромной стране все в очередной раз перевернулось и в конце концов расползлось по швам.

Историк Богатый продолжал уже официально развивать свою бескомпромиссную теорию независимости, а его жена Олеся принялась выступать сначала на небольших квартальных собраниях, потом на городских митингах, а дальше с республиканских трибун — с его далеко идущими тезисами. Жаждущая бури толпа подхватила ее на руки и радостно понесла во мглу будущего. Толпе-то казалось, что погода как раз очень ясная и дорога хорошо видна, каждая ее песчинка высвечивается и отражает свет солнца. Очень коварная иллюзия зрения! Большой обман. Незрячий должен знать, что он незрячий, и сообщать об этом стуком палочки по мостовой, иначе за ним доверчиво пойдут толпы других несчастных слепцов. Куда они придут? А главное, зачем?

Во мне тихо кипят и булькают горькие мамины обиды. А обижаться ей надо было на себя. Она умерла совсем недавно от рака матки. Просто тихо угасла. А когда умирала, велела мне искать в жизни надежную платформу по размеру моей же задницы, не больше и не меньше. Чтобы можно было на ней усидеть до смерти. Она опоздала с этими своими советами. Да и кто прислушивается к советам родителей…

Впрочем, вся эта философия нашей Олесе Богатой не очень-то и подходила. Ее место занял холодный математический расчет, складывающийся из упрямых цифр о годовых объемах добываемой электроэнергии, угля, о наполняемости труб, по которым с востока на запад через святые земли ее «независимой» державы идут газ и нефть.

Этим или чем-то таким же приземленным и расчетливым обычно и заканчиваются все добрые сказки. То есть этим они прерываются. Гасится свет, и на самом интересном месте строгий родитель приказывает закрыть глазки и спать до утра.

Страна крепко заснула, зато бывшая учительница Олеся Богатая неусыпно бодрствовала. Тут возле нее появился решительный мужчина (нет, вы не подумайте, не в интимном смысле, исключительно в общественном), который сколотил патриотическую партию и втянул в нее Олесю. Как раз в это время объявились решительные гонцы с запада и с востока. Восточные ребята платили деньги одной части общества, в основном страдающей от тоски по неясному прошлому, а западные сорили деньгами в другой части общества, с не меньшим отчаянием тоскующей по столь же неясному будущему.

Те и другие похожи друг на друга, как уши на одной голове. Только одно ухо всегда обернуто к западу, а другое — к востоку. Звук с обеих сторон попадает в «среднее» ухо, то есть в голову. Выбивается искра, которая бьет в мозг. В нормальном организме все сбалансированно, потому что в нем работает мозг, переваривающий «звуки». А в организме, в котором мозг ворочается лишь вполсилы или даже вообще дремлет, случаются коллапсы, подвергающие смертельной опасности все тело вместе с ушами.