Андрей Бинев - Завтрак палача

Но сеньора Бестия, несмотря на ее крепкую мужскую хватку, тем не менее обладала исключительно нежным и, я бы сказал, изящным женским умом. А это вещь особенная.

Я не имею ничего против «женского ума»! Наоборот, он мне даже больше нравится, чем примитивный мужской. Ведь женский ум всегда направлен на сохранение естественного баланса в природе, а мужской — исключительно на его разрушение, во всяком случае, на постоянное колебание. Это все потому, что мужчины всегда находятся в состоянии взаимоуничтожающей войны, даже если входят в один узкий, казалось бы, дружеский круг. Такая война, возможно, не всегда выглядит как открытые боевые действия, но, как и всякая война, способна менять свои внешние формы, так или иначе сохраняя для себя цели. Природа заложила в мужчинах непоколебимый принцип соперничества. Он примитивен, а потому вечен.

Женщины, напротив, друг в друге заинтересованы как самым естественным образом конкурирующие особи. Они понимают на подсознательном уровне, что эта их конкурентность лишь дает им необходимые преимущества отбора в среде взбесившихся самцов и, главное, объективную оценку амбиций мужских особей. Самые крепкие и стойкие самцы (по очень личным критериям самок, разумеется) получают, в свою очередь, в качестве приза самых способных к развитию человеческого вида носительниц плода. Самки ведь не желают привести дело воспроизводства к упадку.

Поэтому они в естественном сговоре друг с другом, в то время как самцы не имеют ни единого шанса заключить какой-либо долгосрочный союз между собой. Они увлечены лишь взаимным уничтожением (прямо или косвенно). Они — пленники своего гормонального идиотизма.

Мужчина всегда маниакально ищет свой идеал, думая, что, пока ищет, он вроде бы еще мужчина. Женщина же куда более практична — она в идеалы не верит и потому нередко просто довольствуется банальным гендерным типажом — «мужчиной», агрессивным существом с соответствующими гениталиями. Поэтому ее справедливо возмущает, когда и этого, самого примитивного и естественного, не может найти.

Но беда поджидает женщин, когда они вдруг начинают игнорировать мощный зов своей природы и мыслить исключительно мужскими категориями. Женская, и в то же время совершенно «неженская», амбициозность рано или поздно ложится надгробным камнем на ее судьбу. На том печальном камне я бы начертал такую эпитафию: «Здесь лежит та, которая забыла о божественной силе своих природных преимуществ и предпочла им земную мужскую слабость».

У меня была одна знакомая молодая кореянка, с которой нас свела случайность. Может, и моя судьба сложилась бы иначе, доверься она своей природной силе, а не реши, что ее следует заменить мужским бессилием, только внешне похожим на силу.

Когда мы с ней встретились, я окончательно решил покончить с губительным для души и тела образом жизни и начать все с белого листа. На том белом листе я аккуратно вывел ее имя и нарисовал ее изящный профиль. Представьте, я даже всерьез взялся за изучение философии и немедленно порвал со старыми дружками, с этими гормональными идиотами-воинами.

Каково же было мое изумление, когда я узнал, что моя тонкая, изящная и, казалось бы, по-женски мудрая кореянка сама связалась с моими старыми друзьями и даже заявила им, что я, мол, «спекся», а вот она вполне может заменить меня в одном сугубо грубом мужском деле — в убийствах по найму.

Сначала они посмеялись, а когда она грохнула из моего же пистолета самого смешливого и несдержанного из них, жутко расстроились. Они не нашли в себе силы долго терпеть такую печаль. Их хватило минут на пять, не больше. В общем, мы с ней так или иначе бы расстались, думаю, даже если бы она осталась жива.

А ведь могла родить мне полдюжины сыновей и дочерей. Красавцев и умниц кофейного цвета с раскосыми карими глазками. Я бы стал приличным господином, который распускает хвост перед своей самкой не ради себя, самовлюбленного кретина, а ради нее единственной. Но она предпочла грязную мужскую смерть святой жизни женщины.

Вот как мы от них зависим! Вот с какой стороны, а вовсе не с той, которую выбирают амбициозные дамочки с мужскими мозгами, а вернее, с мужской безмозглостью.

Так что сеньора Бестия сама накликала беду. Ничего она в жизни так и не поняла.

Однажды случилось непредвиденное. Мистер Том на очередной ежегодной сессии ООН в Нью-Йорке встретился с арабским шейхом, имени которого сеньора Бестия не назвала, как, собственно, и других имен. Но я решил, что ему вполне подходит что-то вроде шейх Ислами Максуд Мухаммед абу Аббас, или просто ИММА, — аббревиатура из выдуманных имен. Пусть так и будет — Имма.