Андрей Бинев - Завтрак палача

И вот теперь, вспоминая Ивана, я убеждаюсь, что самое точное определение его родине дал почти двести лет назад русский писатель Гоголь в той самой книжке со страшным названием — «Мертвые души». Он сравнил их страну с птицей-тройкой, которая летит, несется вперед, не давая ответа, куда и зачем.

Я сказал Ивану об этом. Он вздрогнул и умолк на некоторое время (а ведь тогда он как раз рассказывал мне свою историю). Мне показалось, Иван что-то мучительно вспоминает.

— Вот, — вновь заговорил Иван и печально уставился на меня своими мелкими стеклянными глазками, — тройка несется во времени и пространстве, слушаясь упрямой и жилистой руки очередного своего долгожителя-ямщика. А VIP-пассажиры этого волшебного средства передвижения с разбойничьим свистом ударяют оземь свои бобровые шапки и лукаво щурятся на остолбеневший простоволосый народ. Вот уже и снежная пыль за полозьями рассыпалась в морозном воздухе, и храпа коней уж не слышно! Унеслись! К звездам, в будущее, так удивительно похожее на прошлое, что изумленному стороннему наблюдателю кажется, будто стоит эта лихая тройка на месте и лишь остервенело бьет копытами об усталую, мерзлую русскую землю.

Я, конечно, точно не знаю, что такое «морозная пыль», «бобровые шапки», «ямщики» и прочие русские слова, которые он произносил, но все же кое-что понял. Главное, видимо, было не в том, что сказал мне Иван (смысл этого до меня плохо доходил), а в том, что он при своей природной одаренности был человеком крайне зависимым. Разве он сумел бы вот так сложно, так философски мудро выразить свои ощущения, если бы кто-нибудь не вбил ему это в голову? У Ивана была чудесная память (она поддерживала его, но и губила!), на нее «записывалось» очень многое. Причем запись вели необыкновенно умные циники. Не случайно в него втравили все эти мысли из далеких «Мертвых душ», и даже по-своему развили их. Ведь мертвых действительно всегда больше, чем живых. Это уж точно! А если это естественное и ясное понятие соединить в его сознании с предельно циничным авторитетным определением их родины, получается интересная картина. Интересная уже тем, что позволяет манипулировать на подсознательном уровне кем угодно, и, разумеется, прежде всего самим Иваном.

А если это или нечто подобное внушить целому народу, эффект превысит все ожидания. Депрессия в настоящем и неверие в будущее становятся главной педалью, на которую можно давить и давить. Пока не лопнут подпруги и кони не разбегутся.

Я только после этих его заумных слов догадался, с кем он имел дело и почему в конце концов накинул себе на шею петлю. Все это было одной циничной программой, предназначенной ему и, возможно, еще многим и многим.

Иван уже тогда, когда к нему прилетели гонцы из Москвы, понял: если не последует и на этот раз их совету, потом даже не успеет оценить последствий своей нерасторопности, ведь мертвецы не обладают аналитическими способностями. Просто лежат себе безучастно и разлагаются. Как его сестра, например, или тот ее важный дружок. Или парижский адвокат и еще те, о которых Иван успел позабыть. Ведь он тоже когда-то, в самом начале, сменил своего шефа по тем же причинам и, возможно, тем же способом.

Но что-то уже сломалось и в Иване, и в тех людях. Не знаю, лопнули ли подпруги, но то, что у всех сторон лопнуло терпение, это точно. Его родина опять стала другой, при этом сохранив все основные черты прежней.

Так нежданно-негаданно появился в жизни Ивана наш роскошный, закрытый со всех сторон парк-отель. А средств у Ивана жить тут по-королевски еще вполне хватало. Как и у других наших немногочисленных постояльцев. Я же говорил, кажется, их всегда не больше семнадцати. Но таких, как Иван, вообще не так много на планете. Я имею в виду, конечно, что не так много таких, которых и разорить трудно, и казнить нельзя, и помиловать нет возможности.

Вот они и собираются здесь. Каждый по своим причинам. Но это уже история не Ивана, а других людей.

Спустя недельки две после нескольких наших с ним разговоров (то есть он ныл, а я слушал и молчал, как проститутка Мадлен), он повесился на шнуре от гардин.

Хоронить Ивана увезли на континент (тут так называют всю остальную планету) ранним утром, после довольно торопливого вскрытия. Просто погрузили на вертолет в запаянном цинковом гробу и отправили на родину. Думаю, в тот городок, где от безысходности когда-то лютовал папаша, где похоронены его обворожительная сестра Надя, мамаша, да и папаша.