Григорий Глазов - Смерть не выбирают (сборник)

– И плащ и билет? Не много ли находок для одного раза?

– Нашел плащ, а в кармане билет.

– Хорошо, – соглашался Левин на возражения Михальченко. – Но билет он бескорыстно отдал таксисту, а почему же плащ – в ломбард? Допустим, в милицию не захотел, боялся связываться. Но почему в ломбард, а не сразу в комиссионный? Тоже ведь вопросец, Иван. А ответ, по-моему, один: ждал, чтоб истек срок и плащ из ломбарда ушел в комиссионный анонимно… Поскольку хватать Локотка, как ты понял, нам уже не дано, полезно было бы с ним хотя бы побеседовать до его возвращения сюда. Там, в Коктебеле, будет эффект внезапности. Он кое-чего стоит.

– Значит, ехать мне в Крым?

– Неплохо бы, конечно, вместе с Остапчуком, тут ты прав, но… Не поедет Остапчук.

– Попробую его уговорить.

– Если удастся встретиться с Локотком, не переусердствуй, чтоб нам потом прокуратура шею не намылила. Не забывай, нам нужен всего лишь старик Тюнен. А дальше – дело не наше.

– Поглядим, – Михальченко бросил на стол журнал и вышел…

На каталожной карточке Левин написал: "В.Агафонов. "Расследование убийств. Методика. Рекомендации. Истории". Кооперативное издательство "Знамя труда".

– Мне нужна эта книжечка, – сказал Левин, протягивая карточку библиографу университетской библиотеки.

– Вам придется подождать, – сказала она и удалилась.

Эту библиотеку Левин помнил со студенческих лет, помнил запах ее гардеробной – теплый, влажный от пальто и зимних шапок, на которых таяли снежинки, – стук металлической решетки у двери на полу, когда об нее сбивали снег с обуви.

– Вы знаете, этой книги у нас нет, – дошел до Левина голос библиографа. – Может быть, в Академии наук…

В библиотеке Академии наук книги тоже не оказалось.

– Во время войны многие фонды погибли, – объяснила пожилая женщина в черном сатиновом халате. – Попробуйте обратиться к кому-нибудь из библиофилов. Вы профессора Нирода не знаете? Он историк, в пятидесятых годах работал в университете. У него очень хорошая библиотека. Иногда, правда, очень редко, в крайних случаях тревожим его. Ему уже восемьдесят семь.

– А вы не смогли бы дать мне его телефон?

– Только, пожалуйста, не ссылайтесь на нас, – она полистала алфавитную книжку и на обороте каталожной карточки написала номер телефона. – Его зовут Аполлинарий Дмитриевич.

– Спасибо…

Имя профессора Нирода Левин помнил со студенческих лет, знал, что тот заведовал какой-то кафедрой на историческом факультете, может в те годы и видел его, но сейчас не мог вспомнить, прошло около сорока лет… "Как позвонить, что объяснить?.. Вполне возможно, да и скорее всего этой книги у него нет, а сто других раритетов, которые мне не нужны, имеются. Он ведь историк, а не юрист… Но позвонить придется, деваться некуда, не выписывать же ее через академическую библиотеку из Москвы, из Ленинки! Это же сколько времени пройдет!.." – думал Левин, идя домой. Его не покидало ощущение, что с тех пор как он занялся поисками Кизе, прошли десятилетия и он никак не может выбраться из них в сегодняшний день… Он терял к этой истории интерес, в ней было какое-то занудство. Что ему за дело до полковника вермахта Кизе, убитого почти полвека назад, когда голова болит от своих каждодневных забот, вонзающихся в душу, как несмазанное сверло?!

Дома было тихо и пусто. Дети и жена на работе, внук в садике. Левин походил по комнатам. Шкафы с бельем и одеждой в них, сервант с посудой, телевизор и радиоприемник, полки с книгами, даже дешевенькая индийская деревянная статуэтка женщины в комнате детей, – все, все имело свое надежное, обжитое и вроде очень удачное место, к которому давно привыкли. Но для того, чтобы получить это пространство и обжить его, в сущности ушла вся жизнь. Больше ничего сюда не вместишь – покажется лишним, нарушит уют, но и не изымешь так, чтоб без боли…

Покружив у телефона, он сел и заставил себя набрать номер, записанный на каталожной карточке. Долго никто не отвечал. Затем немолодой женский голос спросил:

– Вы куда звоните? – словно в эту квартиру звонить не дозволено или сюда так давно не звонили, что люди отвыкли и считают, что просто кто-то ошибся номером.

– Это квартира профессора Нирода? – осведомился Левин.

– Да. А вы кто, откуда? – удивилась женщина.

Левин растерялся.

– Если можно, Аполлинария Дмитриевича, – все же попросил он. – Вы его жена?

– Нет. Я экономка. Сейчас посмотрю, не отдыхает ли.

Левин ждал, улавливая шаркающие удаляющиеся куда-то в глубину квартиры шаги. Через какое-то время в трубке что-то зашелестело и раздался хрипловатый голос: