Олег Волынец - Серебро и свинец, иной вариант

Но все равно, подумал Крис, до ярко-зеленого оттенка южноамериканских джунглей этим листьям далеко. А он привык к ним за последние несколько лет, привык просыпаться под вопли огромных попугаев, вытряхивать отовсюду набившихся за ночь насекомых и — если позволяла обстановка — неторопливо запивать шоколадную плитку пайка фирменным травяным чаем Седжвика.

— Что-нибудь было? — тихо спросил он Боллингтона, с кряхтеньем отползающего от стереотрубы.

— Пару раз пробегали какие-то зверюги. — Джимми с видимым наслаждением потянулся и, сладко зевнув, добавил: — А может, просто у меня уже в глазах рябит.

— Только не начинай снова, ладно? — попросил Крис. — Ты мне вчера все уши прожужжал своими жалобами. Мне и самому кажется, что мы напрасно протираем здесь штаны уже третьи сутки. Но эта тактика работала в Краю Больших Неприятностей, и командование не видит причин, почему бы ей не работать здесь.

— Может, потому, что здесь все-таки не Вьетнам? — предположил Боллингтон.

— Рад, что ты это наконец заметил, — язвительно отозвался Рид. — Теперь осталось только подождать месяц-другой, пока эта истина дойдет до командования, и тогда все мигом станет на свои места. Фея взмахнет волшебной палочкой, прошепчет волшебные слова, и у всех Золушек появится по паре хрустальных кроссовок от "Найка".

— Злой ты, — пожаловался Джимми, устраиваясь на подстилке.

— Я не злой, — отозвался Крис, осторожно высовываясь из-за корня. — Правда-правда. Я сонный, голодный, небритый и вдобавок зябнущий тип, но при этом я — сама доброта. Я прямо-таки преисполнен, нет, переполнен добротой ко всему окружающему. Настолько переполнен, что если я немедленно не изолью хотя бы часть ее на этот самый окружающий мир, то лопну на месте.

— В этой фразе весь ты, — пробурчал Боллингтон. — Три дюжины слов на то, что можно сказать всего двумя: "Хочу отлить".

— В этом и состоит преимущество образования. — Крис закончил обозревать местность и сполз обратно. — И тебе, необразованной деревенщине, не понять всю прелесть плетения сложных словесных узоров… А поскольку я старше тебя по званию, ты вдобавок не можешь приказать мне заткнуться и вынужден слушать эту чушь.

— Словесный понос, — фыркнул Джимми. — Похоже, ты вчера нахватался тайком местных ягод и они вызвали у тебя расстройство. Только не желудка, а головы.

— Интересная гипотеза, — отозвался Рид, выуживая из нагрудного кармана остатки шоколадной плитки. — Можешь заодно запомнить еще одно новое для тебя словечко — элоквенция.

— И что оно означает?

— Именно то, что ты только что диагностировал у меня, — словесный понос. Видишь, — Рид пружинисто вскочил на ноги, — одно слово заменяет целых два, так что такому любителю все сокращать оно должно прийтись по вкусу, верно?

— Эй, — приподнял голову задремавший было Джим. — Ты куда?

— Ну, для начала я, как мы уже выяснили, хочу отлить, — усмехнулся Крис. — А во-вторых, я решил передвинуть наш наблюдательный пункт на полсотни ярдов правее. Там лучше обзор и… — Крис сделал паузу.

— И что?

— И ты не будешь отвлекать меня от наблюдения своим храпом, — рассмеялся Рид. — Спи… пока дают.

— А если… а-а-а-у… что-нибудь случится?

— Если тут будет проходить Микки Маус, я попрошу для тебя автограф, о'кей? — пообещал Крис.

— Угу. — Боллингтон зевнул в третий раз. — А если это будет Дональд Дак?

— Одолжу у него двадцатку. Спи.

Обзор с нового места был действительно лучше, тут Крис не ошибся. Ошибка была в другом, но понял он это только после того, как закончил обустраивать укрытие и установил прибор наблюдения и винтовку. Теперь от Боллингтона — и от рации — его отделяло пятьдесят ярдов не очень густого кустарника.

Следовало, конечно, немедленно устранить это упущение, но будить отдежурившего четыре самых сонных предрассветных часа Джимми у Криса просто не поднялась рука.

Ровно через двадцать минут он чертовски пожалел о своем решении, но было уже поздно. На дороге показались местные — человек двадцать. Впереди ехали двое конных, один — в приметном рыжем камзоле, другой — в чем-то неопределенно-буром.

Сбродный отряд, решил Крис, рассматривая растянувшуюся колонну в двадцатикратный М49. Одеты кто во что — кольчуги, плащи, куртки, один и вовсе в простецкой домотканой рубахе, но оружие у всех. Явные герильерос, и думать нечего. Следовало ожидать — после разгрома замка кто-то беспременно должен был удрать… хотя, вспомнив опаленные стены, Крис рассеянно удивился, что беглецов оказалось так много.