Олег Волынец - Серебро и свинец, иной вариант

— Тогда уходим, — скомандовал Данторакс. — Сюда движется другая повозка.

Маленький отряд уже углубился в лес, когда из-за поворота выехал легкий танк "шеридан", именуемый иногда презрительно "противопехотным" — более тяжелой наземной техники в распоряжении армии вторжения не было. И превращавшие вековые стволы в решето шестидюймовые шрапнельные снаряды никому не могли причинить вреда.

— Боевой дух солдат падает с каждым днем, — угрюмо признал Макроуэн.

— Его поднимет первая же существенная победа, подполковник, — оборвал его Дженнистон. — То, что вы не в силах ее добиться без приказа сверху, — ваша, и целиком ваша вина.

Обри передернуло. Он уже привык, что командование группировкой вторжения для адмирала оказалось слишком сильной нагрузкой. Большую часть времени Дженнистон пребывал в ступоре, выходя из него, только чтобы выяснить, что случилось на свете за время его отсутствия, и от ужаса впасть в бессознательное состояние по новой! Сегодня, к сожалению, адмиралу стало полегче.

— Вы потеряли… сколько вертолетов, майор?

Обри начинал уже жалеть, что не задвинул под сукно список боевых потерь. К сожалению, право вытребовать подкрепления имел только командующий, а без веской причины Дженнистон не собирался обращаться к своему запредельно высокому начальству ни с какими просьбами. И без того АНБ перевернуло небо и землю, а заодно поставило на уши ЦРУ, чтобы доставить к точке перехода те скудные силы, что имелись в распоряжении группировки сейчас, не замеченные всевидящей русской разведкой.

— Шесть, адмирал, — невыразительно ответил Норденскольд. — Один с отделением Па… Клелайна. — Уже вся группировка вторжения называла погибшее отделение именем единственного выжившего (если это можно было назвать так), а не именем командира, и только Дженнистон, несколько оторвавшийся от действительности за время нескончаемых припадков, требовал точности. — Четыре во время карательной операции у замка и еще один…

— Я помню, — оборвал его адмирал. — Как и потери в людской силе. И я не знаю даже, что сложнее скрыть — смерть десятка остолопов, позволивших себя зарезать каким-то туземцам, или гибель одного вертолета, который стоит дороже, чем эти остолопы заработают за десять жизней!

— И еще один БТР, — осмелился добавить Обри.

— Что? — Адмирал подпрыгнул. В глубине души адъютанта затеплилась надежда, что долгожданный припадок наконец избавит всех присутствующих от мучений, но не тут-то было. — Когда?

— Вчера, — проронил Макроуэн, мрачно покосившись на Обри. — Мы перестали посылать пешие патрули после того, как пропали два…

— Погибли, — отрубил адмирал.

— Пропали, — стоял на своем Макроуэн. — Мы не нашли никаких следов тел. Кровь на дороге, кислота, видимо пролитая из аккумуляторов, стреляные гильзы… Но ни тел, ни клочка формы, ни даже… в общем, ничего. Мы обыскали лес в радиусе сотни ярдов — ничего!..

— Это я знаю, — оборвал его Дженнистон, — дальше.

— Мы стали отправлять на патрулирование группы на бронетранспортерах… наши стотринадцатые изрядно впечатлили местных поначалу… и исчезновения прекратились. До вчерашнего дня. — Подполковник примолк.

— Как это случилось? — потребовал ответа адмирал.

— Мы не знаем, — прошептал Макроуэн.

— Они попали в засаду, — попытался помочь ему Обри.

— Интересно, как вы это допустили? — презрительно фыркнул адмирал.

Подполковник кивнул.

— Это нам следовало предусмотреть, не спорю, — согласился он. — Туземцы свалили перед БТРом дерево… хотя как им удалось это, я тоже не понимаю. Не здешнюю секвойю, конечно, но… здоровый старый гинкго, в три обхвата. Гораздо проще было вырыть яму-ловушку. Командир попытался вылезти наружу и открыть огонь из пулемета — вы же знаете эту идиотскую конструкцию, адмирал! В поле она, может, и хороша, но в лесу, да в засаде… Короче, он не успел высунуться, как в него всадили стрелу. Водитель дал задний ход — вслепую, потому что оптику заляпали чем-то в первые секунды, — и тут же позади упало еще одно дерево. Это все мы знаем совершенно точно — рация в машине работала до последнего. Насчет оптики тоже не совсем понятно. Она выдерживает прямое попадание из крупнокалиберного, а тут — все белое от трещин. Патруль вызвал на подмогу танк, и мы… согласились. Потом по рации донеслись крики, чей-то дикий вопль… и тишина. Когда танк все же приехал — через четверть часа, — там были только трупы. Десантный люк на корме был открыт.