Андраш Тотис - Убей когда сможешь

«Значит, вы с десяти метров первым же выстрелом попали нападавшему в затылок. Судя по этому, вы отличный стрелок. Вы ежедневно тренируетесь, не правда ли? Это очень правильно, это часть вашей работы. Но замечательный стрелок, как вы, с той же легкостью мог попасть ему в ногу или плечо. Не правда ли?» И комиссар, казалось, видел перед собой судью, согласно кивающего головой. Нельзя позволить, чтобы полицейские ухлопывали людей на улицах, не в фашистском государстве живем! И газеты забьют в барабаны. Будут печатать жалостливые статьи об убитом: каким добрым ребенком он был в детстве, а если и попал в плохую компанию, из-за этого нельзя с ним так поступать, этого он не заслужил.

И все обрушилось на них именно сейчас! Когда одно расследование уже идет, на Альбера подала жалобу та женщина, утверждая, что он наставил на нее пистолет. Теперь остается только желать, чтобы ранение Бришо оказалось достаточно тяжелым.

Бришо оперировали. Корентэн курил трубку, Альбер ушел звонить по телефону, откуда-то доносился смех. Стрелка висящих на стене электронных часов бесшумно описывала круг за кругом. Вернулся Альбер. Он говорил по телефону с Мартой, и она немного успокоила его. Комиссар с инспектором сидели рядом на неудобных стульях и ждали, когда что-то произойдет.

Оба вскочили, как только распахнулась дверь. Когда Бришо на каталке провезли мимо них, глаза его были открыты, и он попытался махнуть им рукой. Это был бессильный жест, которым он словно хотел сказать: мне, мол, теперь все равно. Прошло еще пять минут, и вышел хирург, остановившийся перед ними с сознанием своего долга.

— Вероятно, он выкарабкается, — сказал он. В глазах врача налились кровавые жилки, он был высоким — даже выше Корентэна, — худым, со сгорбленной спиной и поглядывал на них, как печальный аист. — Вашему другу повезло. Один удар ножа пришелся в мышцы плеча, другой в бок, важные органы не задеты. А вот третий удар повредил почку.

«Достаточно тяжелое ранение, чтобы стать для Бришо трагедией, но не настолько тяжкое, чтобы вытащить Лелака из беды», — думал комиссар.

— Он выздоровеет? — спросил Альбер.

— Надеюсь, — ответил врач и добавил: — Думаю, что да. Он еще достаточно молод и здоров.

И врач их покинул. Несколько минут оба топтались в коридоре, не зная, что делать. Нашли палату, куда отвезли Бришо. Хорошенькая темноволосая сестра вышла из двери, тихонько прикрыв ее за собой.

— С ним можно поговорить? — спросил Корентэн.

— Он спит, — ответила девушка. — Ему дали снотворное, он должен поспать.

— Когда он проснется? — спросил Альбер.

Медсестра посмотрела на него и пожала плечами. Альбер был взлохмаченным, небритым, в запачканной кровью одежде, глаза его были красными, взгляд горьким. Девушка взглянула на высокого, хорошо одетого курящего трубку господина. Один его вид действовал успокаивающе.

— Это неизвестно. Возможно, проспит до утра. Если вы решите подождать, в комнате для медсестер сможете выпить кофе.

— Я подожду, — сказал Корентэн.

— Я вернусь, — сказал Альбер.

Он шел быстрым, решительным шагом, куда девались его усталые, неловкие движения. Когда он исчез на лестнице, Корентэн подумал, что, вероятно, следовало спросить у него, что он опять задумал и куда идет. Комиссар надеялся, что Лелак направится домой. Очень надеялся, что он не преподнесет ему снова какой-нибудь сюрприз.

Альбер отправился в «Рэнди кок». Он знал, что, покуда доберется туда, коллеги-полицейские уже опросят свидетелей, и знал, что все скажут, будто ничего не видели. Коллеги прибыли, когда Бришо укладывали на носилки. По их решительным лицам было ясно, что они разорвали бы нападавшего на куски, если бы Альбер уже не пристрелил его, что они полны решимости найти его сообщников, если таковые были, и выяснить, в чем суть дела. Альбер знал, что они будут напористы, не удовлетворятся утверждениями свидетелей о том, что они-де ничего не видели, и был уверен, что в данном случае свидетели, очевидно, говорят правду. Ведь он и сам ничего не видел. Завтра допросят его, и он будет вновь и вновь повторять, что заметил только бегущую фигуру, услышал крик, а затем выстрелил. Ему не поверил Корентэн, почему же другие должны верить?

Он ехал обходным путем. Не намеренно, а потому, что ему была неизвестна эта дорога. Добрых двадцать минут вообще блуждал, пока не добрался до знакомого района. По крайней мере было время подумать.

«Что сказали Шарлю в том проклятом баре? Зачем он туда пошел, что и у кого хотел выведать, если из-за этого его решили принудить к молчанию? Не может это быть случайностью! У всего есть свой смысл».