Сергей Шведов - Шкатулка группенфюрера

– В меру. Ты же знаешь немцев, в отличие от нас они не любят пускать пыль в глаза. К тому же дело давнее. Деда своего он, естественно, не знал, а потому и тратить большие деньги на поиски его могилы не собирался. Семейный долг и не более того.

– Это действительно так, или он пытался создать впечатление? – уточнил я существенное.

– Трудно сказать, Феликс, – вздохнул Чернов. – Я не психолог, в отличие от тебя. Для меня русская душа потемки, а уж немецкая подавно. Если бы не убийство мужа внучки покойного Ильина, я бы, честно говоря, ничего криминального в этом сугубо частном деле не заподозрил. Как-то все очень странно совпало.

Я даже не стал спрашивать Чернова, сообщил ли он о своих подозрениях прокуратуре. По той простой причине, что очень хорошо знаю Виктора. Не в его привычках сдавать клиентов кому бы то ни было. А в данном случае ему и предъявить оказалось нечего, кроме смутных подозрений. Сейчас многие немцы пытаются отыскать могилы своих сгинувших в России предков, с какой стати Эрнсту Шульцу быть в этом ряду исключением. Скорее всего, именно так ответили бы излишне настойчивому детективу в уважаемом ведомстве.

– Степанков приехал в наш город улаживать конфликт.

– Я в курсе, – кивнул Чернов. – И, по моим сведениям, он его уладил. Ни Певцову, ни Чистопалову эта смерть никаких выгод не принесла. Зачем им устранять зятя, если их конкурентом является тесть.

– Хотели запугать? – предположил я.

– Исключено, – резко возразил Виктор. – Ильин не тот человек, которого можно запугать таким способом. И возможностей у него поболее, чем у муниципального чиновника. Смерть Степанкова смешала Чистопалову все карты. Уже разрешенный конфликт вновь обострился до предела, что чревато для его участников большими неприятностями.

С точки зрения логики рассуждения детектива мне показались безупречными. Но, к сожалению, наша жизнь далеко не всегда протекает в соответствии с этой самой логикой и порой выкидывает такие фортели, что вдумчивому наблюдателю остается только руками развести. Я не исключал, что у одной из договаривающихся сторон в последний момент сдали нервы, возможно оплошал кто-то из шестерок, неправильно истолковавший жест своего босса. Но в любом случае Шульц годился на роль убийцы еще меньше, чем Юрлов. Последним могла двигать ревность, а вот мотив хладнокровного немца и вовсе тонул во мраке неопределенности. Месть им двигала, что ли? Но ведь Степанков, скорее всего, не имел ни малейшего понятия о похождениях дедушки своей жены и уж тем более не нес даже моральной ответственности за возможные прегрешения особиста Ильина.

– А что у нас с этим полковником Ильиным? Надеюсь, он умер своей смертью?

– Увы, Феликс, Валентин Семенович был убит в девяносто четвертом году при весьма примечательных обстоятельствах. Взгляни, что мне удалось откопать по этому делу.

Роковой для полковника Ильина стала привязанность к соседскому мальчишке. Судя по всему, люди, расследовавшие это дело, решили, что оно не стоит выеденного яйца. Наверняка у них в девяносто четвертом году хватало дел гораздо более важных и запутанных. А в данном случае все казалось ясным как божий день. Семнадцатилетний мальчишка, только что закончивший школу остро нуждался в наличности, а потому запустил шаловливую ручонку в хранилище скуповатого соседа. Ветеран, уже перешагнувший рубеж семидесяти пятилетия, не мог стерпеть такой наглости от юнца, многим ему обязанного, и, по-отечески вытянул воришку вдоль хребта ремнем. Возможно, он попытался продолжить экзекуцию, затеянную исключительно в воспитательных целях, но Вячеслав Колотов обиды не стерпел и оттолкнул старика. А дальше падение на край стола, перелом основания черепа и мгновенная смерть Ильина. К чести Колотова, он не сбежал с места преступления. Сам вызвал «Скорую» и милицию, и сразу же признался в содеянном. Суд счел убийство непредумышленным, а потому и обошелся с преступником довольно мягко. Колотов, которому на момент суда, исполнилось восемнадцать лет, получил два года общего режима, которые благополучно отбыл в местах не столь отдаленных. Подозрительным здесь могло показаться то, что родственники убитого не стали опротестовывать приговор, но, очень может быть, что Ильин-младший просто пожалел оступившегося мальчишку и его убитую горем мать, слегшую к тому времени с инфарктом.

– И что ты по этому поводу думаешь, Виктор, – спросил я у детектива, отводя глаза от монитора.