Владимир Солодовников - Ожидание старого учителя (Принцип Криницына - 3)

Дверь в квариру была закрыта, я позвонил условленным звонком, но дверь мне никто не открывал. Видимо, я довел своими трелями пожилую седенькую соседку из квартиры на этой же площадке, она выглянула и, узнав меня, вежливо сказала: -Молодой человек около часа тому назад передал мне ключ от квартиры Андрея Петровича, вот - возьмите. -А он ничего не передал на словах? -Нет, ничего, попросил только ключ передать Вам, Иван Андреевич. Очень он был расстроен. И зачем я только ключ Филе оставил? Посмотрел он, наверное, передачу по телевизору, узнал Вику и: Дай-ка я сначала в квартиру войду. Я обошел комнаты в поисках хоть какого-то признака, объясняющего уход из квартиры Филиппа. Я молил Бога, что Филипп вышел из квартиры по какой-то мелкой надобности (за сигаретами, например), что вот сейчас он вернется и не будет во мне этого леденящего душу страха за Филькину жизнь. Коротенькую записку я нашел на кухонном столе, где Филя неровным торопливым почерком написал: "После смерти Вики не вижу смысла прятаться, позвонил в милицию и ухожу. Филипп Груздев". Я раз прочитал как будто абсолютно понятную записку, два, но не смысл прочитанного, а возможные последствия поступка Филиппа меня взволновали. Тревожно мне стало. Я так и сел на подвернувшийся кстати стул в недоумении и страхе за Филиппа. Не отлегла еще от сердца тяжесть от утраты девочки той - Вики, как новая тревога - Филя. Так я и сидел, пока телефонный звонок в прихожей еще сильнее не напугал меня своей неожиданностью и пронзительной громкостью в тишине отцовской квартиры. Я стремглав кинулся в прихожую и схватил телефонную трубку, едва не уронив при этом и сам телефонный аппарат. -Алло! Иван Криницин. -Ваня, - глухо, как из колодца, донесся до меня голос Егория, - я из бюро судмедэкспертизы звоню. Только что привезли сюда труп Филиппа. Его застрелил какойто мотоциклист на улице, рядом с УВД, кстати. Мотоциклист в шлеме, лица его никто из прохожих не видел, выстрелил несколько раз из пистолета и скрылся с места преступления. Такие вот дела! Деталей я не знаю, но Валерий Русинов, наверное, все подробности сможет узнать. -А Вика? - так же глухо спросил я Егория. -Она задушена, избита ужасно, все тело в кровоподтеках. Трупные изменения довольно значительны, но все присутствующие эксперты сходятся во мнении, что смерть наступила около двух суток тому назад. По крайней мере, Виктория вполне узнаваема. - И Егорий замолчал в ожидании моего ответа, но я тоже молчал; мне нечего было сказать в ответ Егорию. Так же, как нечего было сказать и душе Александра Максимовича, витающей, как я чувствовал, здесь, рядом со мной, в ожидании, что его ученики - "мои дети", как он говорил - будут найдены, останутся живы, что любовь их будет сохранена. В горестных размышлениях и полнейшем равнодушии к окружающему я не услышал, как вошел Валерий Русинов. Он постоял молча напротив меня и сказал: -А чего дверь не закрыл? - Помолчал и добавил: -Я в курсе всех событий, могу только сказать, что после звонка Филиппа в УВД, за ним следили, а при удобном случае убрали, как свидетеля убийства Заботина. Эти скоты не устоят ни перед чем ради власти и денег. Такое ощущение, что весь город в руках мафии. Русинов вышел в прихожую и сделал несколько телефонных звонков, но я не вслушивался в его разговоры. Он вновь вернулся на кухню и, посмотрев на часы, коротко сказал: -Нам пора, поехали. Надо бы еще заехать в офис и взять некоторые фотографии и "тот предмет" из сейфа. -Я уже все взял. Наши взгляды на мгновение встретились, мы поняли друг друга.

Машину вел Валерий, я не смог бы, потому что руки у меня тряслись, как в лихорадке. -Дай фляжку, - попросил я Русинова. Он подал мне фляжку с коньяком, а сам в это же время глянул в зеркало заднего вида. Я тоже заметил слежку, да люди в машине, следующей за нами, вовсе и не скрывали от нас свои действия. Неожиданно Валерий круто завернул в один из переулков, въехал в довольно широкий двор, развернулся и вновь направился в тот же переулок. Навстречу нам въехала в переулок и машина, висевшая у нас на хвосте. Мы резко затормозили перед самым ее "носом". Валера не спеша вышел из салона и подошел к высунувшемуся из окошка рыжему здоровяку, Иванцову, нахально улыбающемуся. Я не слышал, что сказал ему Русинов, но "рыжий" на моих глазах изменился лицом, а нахальная улыбка медленно сползла с его змеиных губ. И тут же - медленно - машина с бандитами сдала назад и выехала из переулка, освобождая тем самым нам дорогу. Мы уже до села Ильинского доехали, но машины их не было видно. Я так понял, что Валера очень уж убедительные слова сказал тому рыжему негодяю. Мы еще проехали знакомой мне сельской улицей, пока не остановились рядом с райвоенкоматом. -Посиди в машине, я один зайду, - тихо произнес Русинов. О причинах, заставивших Валеру идти в военкомат, он мне ничего не сказал, захватил только с собой автомат, завернутый в тряпку. Не было Русинова, пожалуй, минут десять-пятнадцать. Но вот он показался на невысоком крыльце. Рядом с ним вышли двое коренастых и высоких военных, одетых в камуфляжную форму. Они все перекинулись еще несколькими фразами, и Валера вернулся в машину. Был он бледен и суров. Серые глаза его сузились и стали вдруг до неузнаваемости жестоки.