Ирина Арбенина - Химеры в саду наслаждений

— В том-то и дело, что точно исчезла. Белла Топоркова навещала инокиню каждое второе воскресенье, это было у них неукоснительное правило. Теперь инокиня утверждает: если Белла не пришла, значит, с ней что-то случилось.

— Что-нибудь еще известно?

— Милиция пока с инокиней не работала. Им известно только то, что она написала в своем заявлении.

— Н-да… Как, вы говорите, фамилия исчезнувшей дамы — Топоркова?

— Да, Белла Борисовна, год рождения, адрес… Все известно, детектив!

— Будем, конечно, иметь в виду показания инокини. Однако не следует слишком ориентироваться на них. Словесные описания, переданные к тому же из вторых уст, слишком туманны. Впрочем, интересно было бы с монахиней побеседовать. Жаль, что я сейчас далеко.

— Может быть, мне ее навестить? — загорелся Карсавин. — Пока вы не вернулись, я поговорю с инокиней…

— Вряд ли вам следует это делать.

— Почему?

— Похоже, Алексей, вы разочаровались в карьере адвоката и хотите поработать сыщиком?

— Ну, не то чтобы…

— Лучше выплесните энергию, занимаясь экстремальными видами спорта. Кажется, вас интересует катание на океанской волне? Я заметил проспекты индонезийских курортов у вас на столе…

— Вы наблюдательны. Точно, очень хотелось бы двинуть на Бали. Экстрима мне и правда не хватает.

Леша положил трубку и вздохнул. Частный детектив, о котором его патрон Лащевский столь высокого мнения и которого так хотел нанять, оказался, конечно, наблюдательным человеком. Но явно не слишком обязательным. И, кажется, довольно капризным. Как и все, впрочем, у кого есть возможность выбирать. В общем, Филонов, с точки зрения Карсавина, не проявлял пока особого интереса к работе.

В отличие от самого Алексея.

Дело в том, что чем больше Леша наслаждался Дашиными клипами, тем меньше и меньше в его просмотрах становилось «производственной необходимости».

Если честно, благовоспитанный Леша, которого родители, друзья его патрона Лащевского и сами юристы, с детства учили держать себя, что называется, в рамках приличий, несколько шалел от необузданности Дашиных па и непристойной откровенности зрелища. От несомненной Дашиной «отвязанности». С подобным он в своем кругу, точнее сказать, среди девушек, которые нравились его родителям, не сталкивался.

И не то чтобы Леша не видел и прежде подобных клипов, с такими откровенными непристойностями. Дашины мало отличались от прочих. Но тут речь шла о девушке, с которой Алексей общался еще и живьем — Даша довольно регулярно теперь появлялась в адвокатском бюро Лащевского. И когда она шла по коридору в своих скромных синих джинсиках и свитере, то Леше Карсавину эти скучные предметы гардероба казались почти прозрачными.

В общем, интерес, с которым Леша воспринимал все, что касалось «дела певицы Даши», уже явно выходил за рамки служебного. Поэтому к инокине Алексей все-таки решил зайти, не вняв предостережениям нанятого сыщика Филонова. Тем более что адресок-то был в самом центре — монастырь располагался неподалеку от Лешиного офиса.

Это был ареал обитания, хорошо знакомый Карсавину с младенчества, — неподалеку находилась квартира его родителей, где прошли его детство и юность. Да и до его нынешней, арендуемой холостяцкой квартирки совсем близко.

Монастырь стоял на углу бульвара и улицы, вдоль нижнего конца которой, сколько Леша себя помнил, всегда толклись люди с березовыми вениками. Торговцы березовым товаром, тусовавшиеся возле знаменитых бань.

Правда, в банях этих знаменитых Леша, несмотря на территориальную их близость, так никогда и не бывал. Но счастливые распаренные лица прохожих, характерные для окрестного пейзажа, шуршащие на морозе веники и двадцать восьмая районная поликлиника, бок о бок соседствовавшая с банями, были незабываемыми, впечатавшимися на уровне импринтинга, впечатлениями его детства.

В коридорах двадцать восьмой районной поликлиники Лешина мама просиживала часами. В прежние, советские, времена бесплатного лечения это нужно было для того, чтобы врач расписался на бюллетене. Собственно, в том оно, бесплатное лечение, и заключалось. А все то время, пока мама сидела в очереди к врачу, одуревший от ожидания маленький Алексей, которого не с кем было оставить, ползал под стульями. Или гулял во дворе поликлиники, посматривая на вьющийся из приоткрытых окон соседствующих бань пар и просто разглядывая торговцев вениками и прочее. Здесь, по сути, прошла некоторая, правда, не самая интересная, часть его детства.