Марина Серова - Комплекс Наполеона

Антонина задумалась.

— И то верно, — сказала она наконец со вздохом, слезая с дивана. — Сегодня выпить не грех. Посидим, поговорим по душам. Пойди купи… И это… Закусить чем-нибудь и правда надо.

Она подошла к серванту, загородив его своим телом, достала откуда-то тщательно свернутую сотенную бумажку и протянула Анатолию. Тот, быстро повеселев, нахлобучил шапку и куртку.

— Я сейчас, один момент, — сказал он, выбегая из дома.

— Давай, — вяло отозвалась Антонина.

Она посидела еще на диване, подперев рукой щеку, погоревала о своей тяжелой бабьей доле, а потом и сама не заметила, как задремала…

Вначале я дозвонилась по мобильному до Володи Кирьянова, который, естественно, сразу же меня узнал.

— Володя, привет. Вот по какому вопросу беспокою — слышал что-нибудь про смерть мальчика в детском доме?

— Слышал, конечно, — откликнулся Кирьянов. — Да во всех отделах, наверное, слышали — дело-то неординарное. Только там вроде ясно уже все. Преступник чистосердечное признание написал. Или ты в адвокаты переквалифицировалась, вспомнила, что юрист по образованию?

— Я об этом вообще-то никогда и не забывала, — парировала я. — Но пока мне и нынешней работы хватает. Я-то думала, что хоть в морозы дома отсижусь, да вот видишь — преступникам тихо-мирно не сидится.

— Дома сидеть тоже несладко, — продолжил беседу Кирьянов, которому, очевидно, в этот день было скучно на работе. — У меня вот, например, холод собачий. Представляешь, отопление на целую неделю отключали. Спали с женой в куртках, детей к бабушке отправили… На работе хоть обогреватель работает. Я даже и ночевать хотел здесь оставаться, да жену было жалко одну в квартире бросать. Хотел даже внутренний обогреватель включить, но, увы, при моей работе нельзя…

— Киря, я по мобильному звоню, — прикинулась я экономной девушкой, хотя мне просто хотелось услышать, к кому лучше обратиться по делу Губанова.

— Понял, — засмеялся Кирьянов. — Вообще-то этим делом ребята Мельникова занимаются. К нему обратись, там и получишь подробности.

— Спасибо, жене привет, — отключилась я.

С Андреем Мельниковым я была знакома не меньше, чем с Кирьяновым. И связывали меня с обоими прочные дружеско-деловые отношения. Был еще и любвеобильный Гарик Папазян, но с ним я не очень-то любила связываться: слишком уж откровенно и настойчиво он добивался моего женского расположения. А я девушка скромная, не люблю, знаете ли, подобные приставания. Так что Гарик всякий раз оставался с носом, по причине чего постоянно на меня гневался, но быстро остывал, как истинный горец. И я была рада, что сейчас мне не придется выслушивать бесконечные «Таня-джан, ты — мой пирожок с вишней, мой вареник». Если честно, очень хотелось завершить работу именно сегодня. Чтобы виновность Варвары Михайловны все-таки подтвердилась, как бы там она ни характеризовалась заведующей. Это мое желание было вызвано лишь неохотой заниматься расследованиями в столь суровые морозы. Хоть и потеплело чуточку, но все же не до такой степени, чтобы с утра до ночи колесить по городу, за кем-то, возможно, следить, кого-то, возможно, разыскивать. А вот с Андрюхой Мельниковым, я была уверена, мы быстро перетрем все детали.

После разговора с Кирьяновым я набрала номер мобильного Владислава Юрьевича Губанова. Однако он был отключен. И где его искать, я пока не представляла. Хотя и это может оказаться ненужным.

«Ничего-ничего, — успокаивала я себя, ведя машину, — вот сейчас побеседую с Мельниковым, и все станет ясно. Может, и Губанов этот мне не пригодится».

Прежде чем заехать в РОВД, я снова достала мешочек с костями, и вот что они мне выдали:

9+36+17 — «Страсть глупцов — поспешность: не видя помех, они действуют без оглядки».

Это могло означать, что я опрометчиво надеюсь на то, что дело завершится уже сегодня. Неужели все-таки Никишина невиновна и в смерти Сережи Губанова мне придется основательно покопаться?

Мельникова я нашла очень быстро, в его кабинете. Он сидел вдвоем с каким-то молодым сержантом, они пили чай. На столе лежал пакет с халвой и несколько бутербродов.

— Чаи гоняем в рабочее время? — улыбнувшись, спросила я, проходя в кабинет.

— А у меня перерыв, — невозмутимо отозвался Андрей. — Привет, Таня, усаживайся.

Я пододвинула свободный стул поближе к столу и присела. Мельников предложил чаю, я и не стала отказываться, так как успела не только замерзнуть, но и проголодаться. Чай был так себе, зато горячий, и я, не стесняясь, подцепила один из бутербродов. Когда с трапезой было поконечно, Мельников, вытерев рот, спросил: