Вильям Хорстберг - Сердце Ангела

– Очень жаль.

– Верно, чертовски жаль. А для папы тем более. Он так и не оправился после этого удара. Несколько лет он держался, не терял надежды, что Джонни поправится и вернется с помпой, подсластив ему пилюлю. Наивняк…

Я встал.

– Можете дать мне название и адрес больницы, где содержится Фаворит?

– Спросите у секретарши. Она должна знать.

Я поблагодарил его за потраченное на меня время и вышел. В приемной, пройдя кучу формальностей, я получил от секретарши записанный на бумажке адрес: «Больница памяти Эммы Додд Харвест».

– Вы бывали когда-нибудь в Покипси? – спросил я, засовывая сложенную полоску бумаги в карман рубашки. – Прелестный городок.

– Шутите? Я вообще не выезжала из Бронкса.

– Ну, а в зоопарке?

– В зоопарке? А что мне там делать?

– Не знаю. Но все-таки загляните как-нибудь. Тамошняя компания может вам понравиться…

Выходя из дверей, я на секунду обернулся и успел заметить разинутый в изумлении красный рот величиной с хула-хуп и бесформенный ком жвачки на розовом языке.

На первом этаже Брилл-Билдинг, по обе стороны от дверей, располагалось два бара, выходившие окнами на Бродвей. Одним из них был бар «Джек Демпси», где собирались завсегдатаи боксерских матчей, а другим – «Тэрф», приют музыкантов и поэтов. Из-за синих зеркальных окон фасада он походил на мрачный и негостеприимный грот где-нибудь на Капри.

Внутри же это была обычная забегаловка. Я прогулялся вдоль стойки и нашел человека, который был мне нужен, – Кении Помероя, аккомпаниатора и аранжировщика еще с тех времен, когда меня и на свете не было.

– Как дела, Кении? – шепнул я, залезая на соседний табурет.

– Ба, Гарри Энджел, знаменитая ищейка! Сколько лет, сколько зим!

– Верно, Кении. У тебя пустой бокал. Погоди, я закажу. – Я помахал бармену и взял два «Манхэттена».

– Твое здоровье, малыш, – произнес он, поднимая бокал. Кении Померой был лысым толстяком с картофелиной вместо носа и комплектом подбородков, помещавшихся один под другим, как бы про запас. Он всегда носил пиджаки из грубой шерстяной ткани и кольца с розовыми сапфирами. Единственным местом, где я когда-либо встречал его, кроме репетиционного зала, была стойка в «Тэрфе».

Мы немного поболтали о старых временах, а потом Кении спросил:

– Каким ветром тебя занесло в наш притон? Гонишься за злодеями?

– Не совсем. Я работаю над одним делом, и ты мог бы мне помочь.

– Всегда рад, приятель.

– Что ты знаешь о Джонни Фаворите?

– Джонни Фаворите? По сути, ничего.

– Ты был знаком с ним?

– Не-а. Несколько раз был на его концертах перед войной. Последний раз в Трентоне, в Старлайт-Лаундж, если память не подводит.

– Ну а после войны не встречал? Скажем, в последние пятнадцать лет?

– Шутишь? Он ведь умер!

– Не совсем. Он в больнице, на севере штата.

– Что ж, если он в больнице, как я мог повстречать его?

– Иногда он покидает ее, – сказал я. – Ну-ка, глянь сюда. – Вынув из конверта фотографию оркестра Спайдера Симпсона, я протянул ее Кении. – Который из этих парней Симпсон? Здесь на снимке не указано.

– Симпсон ударник.

– А чем он сейчас занимается? Все еще руководит оркестром?

– Не-а. Из ударников хорошие лидеры не получаются. – Кенни отхлебнул из бокала и задумчиво наморщил лоб, плавно переходящий в макушку. – Не так давно я слыхал, будто он работает на студии, где-то на Побережье. Попробуй позвонить Натану Фишбайну в Капитал-Билдинг.

Я записал имя и спросил Кенни, не знает ли он что-либо об остальных оркестрантах.

– Несколько лет назад я работал в Атлантик-Сити с одним тромбонистом. – Кенни ткнул пухлым пальцем на фото. – С этим парнем, Рэд Диффендорф его имя. Сейчас он играет «кантри» с Лоуренсом Уэлком.

– Ну а что-нибудь о других? Не знаешь, где я могу их найти?

– Вообще-то, я припоминаю многие имена. Все парни до сих пор при деле, но не могу сказать, кто с кем работает. Тебе придется расспросить музыкантов, или позвонить в профсоюз.

– А как насчет негра-пианиста по имени Эдисон Суит?

– Пупс? Он неподражаем. У него левая рука, как у Арта Тейтума. Бесподобно. Его не нужно разыскивать: последние пять лет он играет в «Красном Петухе» на окраине города, на Сто тридцать восьмой улице.

– Кении, ты кладезь полезной информации. Хочешь позавтракать?

– Я к этому добру не прикасаюсь. Но не откажусь от еще одного коктейля.

Я повторил заказ и добавил к нему чизбургер и жареную картошку – для себя. Пока мы ждали, я отыскал телефон-автомат и позвонил в местное отделение Американской федерации музыкантов. Я назвался свободным журналистом, работающим по заказу журнала «Взгляд», и спросил, нельзя ли взять интервью у оставшихся в живых музыкантов оркестра Спайдера Симпсона.