Владимир Сотников: Фотограф

Надо же, подумал Ронин. Сколько раз пытался пробиться к своему первому воспоминанию - и всегда думал об окне, за которым навсегда застыла сухая ветка яблони. И никогда не вспоминал этого теленочка. А вот стоило совпасть теням, линиям половиц, взгляду... Неужели это был он?

Как похожи воспоминания на фотографии, думал Ронин, растапливая печку. Память дополняется собственным опытом - и от этого никуда не денешься. Вспомнив себя маленьким мальчиком, Ронин только сейчас понял, что его испугало тогда. Исчезновение чувства под белым пятном простыни.

Огонь в печи почти не шевелился. Казалось, не Ронин смотрел на пламя, а оно наблюдало за неподвижным взглядом человека. Он закрыл дверцу. В тесноте пламя взметнулось и загудело. Ронин улыбнулся. Он понял, что и эту закрытую дверцу печки сравнил с фотографией. Неподвижная и непроницаемая, она закрыла собой внутреннюю жизнь - гудящее и рвущееся вверх пламя.

2

- У него профессиональная болезнь, - говорила Анна. - Какая-то детская, наивная болезнь. Понимаете, он считает, что фотография не объясняет жизнь, а наоборот, скрывает её.

Анна дотрагивалась до плеча Ронина - чтобы он почувствовал, что она не укоряет его, а защищает.

Они были в гостях - Анна уговорила его пойти на юбилей к дирижеру оркестра, в котором она работала. Ронин с первых минут почувствовал себя уютно среди незнакомых людей, словно на самом деле оказался внутри небольшого оркестра, в котором каждый человек вел свою партию, не мешая другим. Уже была "сыграна" первая, официальная, часть - с поздравлениями, тостами - и теперь возникали за столом отдельные островки бесед. Одним из таких островков были Ронин, Анна и подсевший к ним хозяин дома. Оказывается, он помнил прошлогоднюю выставку Ронина.

- Я ведь в молодости баловался фотографией. Чуть не сказал - тоже, улыбнулся дирижер. - Но потом, с годами, начал задумываться. Даже написал статью о фотографии под забавным названием "Повторение непройденного" - в стиле юного журналиста, да? И как пластинку заело, а передвинуть иглу уже не хватило усилий, времени. Когда пластинка заедает, её лучше выключить, да? Я и выключил. Мне не хватило душевного равновесия, спокойствия. В музыке я его находил, а фотография, наоборот, это спокойствие у меня отнимала.

- Я когда-то не услышал именно таких слов, - просто и искренне сказал Ронин. Ему как раз и хотелось, чтобы профессор почувствовал его искренность. - Иногда очень важно вовремя кого-то услышать...

- Ну что вы, - засмеялся дирижер, - вам повезло. Вы проскочили полосу сомнений. В любом деле это важно. Глаза боятся, а руки делают. Задумайся я о музыке - так и остановился бы с поднятой палочкой... А вот ничего - канаю под дирижера. Вот первая скрипка, - он поднял руку в сторону Анны, словно держал палочку, - свидетель.

"Одной любви музыка уступает", - подумал Ронин с улыбкой.

- Знаете, - сказал он, - я, наверное, завидую людям искусства. Музыкантам, художникам. Кажется, что иногда как раз не хватает их способности увидеть, услышать...

- Поверьте, среди них многие так же относятся к фотографии! О, это искусство возврата, размышлений... Сомнений, да? Мы делаем каждый свое дело, как умеем. Да, завидуя друг другу. А как же иначе? Нет абсолютного искусства. А хотелось бы, да?

Тут Анна и сказала о профессиональной болезни Ронина, дотронувшись до его плеча. Ронин даже поморщился, как раненый, у которого проверяют повязку, и это не укользнуло от взгляда профессора, который был опытным, старым человеком. Это Ронин понял по его словам:

- Однажды меня спросили: а что такое настоящее искусство? Смешной вопрос, да? Я растерялся на минуту. Но, в общем-то, нормальный вопрос. Надо отвечать. Я отвечаю - музыкой, хотя, скорее, это попытки ответов. Вот вы говорите - болезнь. Фотографии закрывают жизнь. Но это так похоже на то, как я не понимаю следующего за моим взмахом звука... Было сомнение, которое вдруг взорвалось единственным разрешением - и сомнения как бы отступают, да? Знаете, ещё был один момент, который запретил мне заниматься фотографией. Я стоял в очереди, и передо мной у кассы женщина раскрыла кошелек. Там были фотографии - наверное, её близких. Мальчик стоит у дерева, девочка с куклой... Я бы сам хотел так снять, чтобы в суете, в подвижности жизни вдруг кто-то обратил внимание на других... Тот же взмах палочки. Нет, что вы - снимки в своих остановках дарят порой такие открытия...

Ронин смотрел на фотографию на стене - окно старого деревенского дома. Снимок был сделан с помощью простейшей техники, заключающейся в предварительной подсветке бумаги. От этого тени были гуще, насыщенней, словно снимали в вечернее время. Казалось, дрожало стекло, и был какой-то вопрос изнутри - о памяти, о будущей жизни...