Софья Ролдугина - Кофе, можжевельник, апельсин

На сей раз свист, переходящий в утробный вой, показался гораздо страшнее. И не только мне: рабочие посерьёзнели, реже стали раздаваться смешки. Джек осторожно заметил, что звук похож, но не совсем. Рыжий великан в ответ переспросил, как, по его мнению, добиться большего сходства… Разумеется, в несколько более грубых выражениях, но смысл, кажется, был именно такой.

Завязался спор.

Седой неряха по фамилии Хэмстер держался до последнего – наблюдал осуждающе, жевал табак и делал вид, что до всяких там азартных дурней ему дела нет. Но под конец не выдержал и ввязался в обсуждение, на ходу извлекая из кармана детскую глиняную свистульку. И, спустя четверть часа, общими усилиями честная компания сумела изобразить звук, который удовлетворил всех.

– Вот, – прокряхтел рыжий великан, которого, как я уже успела узнать, звали Хельгом Эрикссоном – странное, чужеземное имя, доставшееся ему от деда-нортландца. – Вот точно такой звук и был.

– Как интересно, – распахнула я глаза, немного жалея о том, что не могу сейчас жеманно прикрыть губы веером, подобно леди Вайтберри. – Получается, совершенно обычные люди сумели вот так просто воспроизвести, как вы выразились, «не человечий голос». А что мешало бы злоумышленнику, который пожелал бы сорвать работы, точно так же изобразить вой призрака?

Глаза у мистера Меррита забегали. Он отступил от меня на шаг и слегка наклонил голову, словно приглядываясь к огромной спящей собаке: проснётся? Облает? Или укусит?

– Так, истинно так… Но зачем бы кому-нибудь понадобилось это делать?

Мы с Мадлен удовлетворённо переглянулись – вопросы, которые она мне задавала перед выходом, определённо пригодились.

– Очень просто. Мистер Панч, нанимали рабочих вы с мистером Спенсером, верно?

– С его помощником, миледи, – улыбнулся адвокат, прекрасно понимая, к чему я веду.

– Оплата щедрая? – обратилась я уже к рабочим.

– А то! – горячо откликнулся Эрикссон. – За зимние работы в два раза больше против обычного дали… Постойте-ка. Кажись, я понял. Это что, кто-то на зависть изошёл, что ли?

– Люди и из-за меньшего идут на подлость, – скромно опустила я взгляд. – Наверное, отец Адам не раз предупреждал вас об этом в проповедях.

– Было дело! – крикнул кто-то из толпы, и тут все загомонили разом, припоминая и подозрительные следы на заснеженных склонах, и сплетни о духах, которые уж слишком вовремя разошлись в пабах по обе стороны реки…

«Всё-таки Эллис был прав, – подумалось мне. – Позволь человеку самому высказать «правильную» догадку, и он поверит в неё быстрее, чем если бы его стал убеждать целый хор профессоров и святых праведников».

– Похоже, что с голосами духов мы разобрались, – произнесла я чуть погромче, привлекая к себе внимание. Благо после выстрела из револьвера к моим словам прислушивались даже более чутко, чем заслуживала бы даже самая придирчивая хозяйка и нанимательница. – А что ещё загадочного происходило во время работ? Мы, аксонцы, народ храбрый и упорный; не верится, что нас можно напугать только одним воем, пусть и страшным. Скорее поверю, что при первых звуках у вас появилось желание схватиться за вилы.

Шутка была, откровенно говоря, не самая остроумная. Однако многие приняли её за чистую монету и сочли комплиментом. Лишь несколько человек продолжали поглядывать на меня с недоверием, в том числе Хэмстер. Но ответил, к моему удивлению, именно он.

– Всякое случалось. Вот раз на стене в темноте буквы светиться начали – «мор». А аккурат на другой день мы все тут продри…

– Желудочную хворь перенесли, – поспешил вмешаться Огастин Меррит. Сахарное выражение лица у него исчезло начисто, зато появилась настороженная задумчивость.

– Было такое, – кивнул Эрикссон и почесал покрытый рыжей щетиной подбородок. – Но к обеду ближе. А с утра тянуло откуда-то гнилым запашком…

– Точно-точно! – поддакнул из задних рядов суховатый мужчина с большими, но очень красивыми ладонями. Под носом у него торчали, как приклеенные, чёрные тонкие усики вроде тех, что носили придворные щёголи в позапрошлом веке. – Не просто запашком. Дым был, прозрачный почти, но всё ж дым. Я ещё подумал тогда – кто это гнилушки жжёт?

– А светящиеся буквы объяснить и вовсе просто. Надпись делается с помощью особого состава, который на следующий день смывают реагентом… Так ведь говорил детектив из Бромли, знаменитый Эллис Норманн, да, мистер Панч? – обернулась я к адвокату.

– Истинно так, – кивнул он, забавляясь на свой манер.