Микки Спиллейн - Я умру завтра

Так что, пусть ты даже почти добрался до места, когда кто-то хватает тебя за руку, ничего не остается, как только смотреть в нависшую над тобой физиономию и дожидаться вопроса:

- Где ты был, парень?

Рука подтянула меня поближе.

- Отпустите, я ничего не...

- Я тебя кое о чем спросил, сынок.

- Просто гулял. Какое ваше дело?

Интонация его голоса не обманула меня - он не купился.

- Кое-кто хочет знать поточнее. Не против, если мы немного покатаемся?

- Вы спрашиваете?

- Я говорю. - Рука сдавила мое предплечье.

- Машина вон там, паренек. Залезай.

Какую-то долю секунды я еще прикидывал, смогу ли я с ним справиться или нет, но понял, что у меня ничего не получится. Он был высоченный, держался нахально и уверенно. Всю жизнь, с детских лет и до сегодняшнего дня, он, видимо, держал боевую стойку, и обмануть его было непросто. Таких типов я уже навидался, и иллюзий у меня не было. Они и сами прекрасно знали, что придет день, и они будут корчиться на земле, зажимая руками пулевую дырку в животе, или орать и бесноваться за решетками камеры. Но пока они верховодили и внушали опасность, сопротивляться им бесполезно.

Я влез в машину и устроился на заднем сиденье рядом с каким-то типом. Язык я держал за зубами, а глаза широко открытыми. Когда мы помчались в другую сторону, я посмотрел на соседа:

- Куда мы едем?

Он криво усмехнулся, продолжая смотреть в окно.

- Да брось ты! Кончай крутить мне голову! Куда мы едем?

- Заткнись.

- Ну уж нет, братец! Если вы собираетесь прикончить меня, я буду орать изо всех сил и начну прямо сейчас. Так куда...

- Заткнись. Никто тебя не собирается приканчивать. - Он опустил стекло, выкинул потухший окурок сигары и с треском поднял его обратно. В ровном голосе не было злобы, и я немного успокоился; руки у меня перестали подрагивать.

Нет, расправляться со мной они явно не намерены. Им столько хлопот стоило найти меня... Бросили на поиски дюжину бандитов, а могли отделаться простым убийством. Да за дозу "снежка" с убийством справится любой уголовник...

Мы проехали через весь город, свернули на запад и проскочили полосу предместья, сменившегося загородными имениями. Машина повернула направо на асфальтированную подъездную дорожку и, миновав дюжину шикарных лимузинов, припаркованных бампер к бамперу, притормозила перед особняком из дикого грубого камня.

Парень, что сидел рядом со мной, вылез первым. Он кивнул мне и пристроился сзади, когда я выкарабкался из машины. Водитель ухмыльнулся, и рожа у него была, как у пса, когда тот смотрит на кусок мяса.

В дверях нас встретил дворецкий. Ливрея сидела на нем, как на чучеле, а лицо было все в шрамах, словно его долго разминали кулаками. Кивнув, он впустил нас, прикрыл двери и через холл провел в гостиную, откуда слышался десяток голосов. Она вся была затянута сизой пеленой дыма.

Когда мы вошли, гул разговоров стих, и все уставились на меня. Водитель обратился к человеку в смокинге, стоявшему в дальнем углу гостиной:

- Вот он, босс! - И легким тычком вытолкнул меня на середину.

- Привет, малыш. - Босс кончил наливать из графина, закрыл его хрустальной пробкой и поднял свой бокал. Он был одного со мной роста, но двигался легко, как кошка, а в глазах его застыло мертвенное спокойствие. Подойдя вплотную ко мне, он изобразил улыбку и протянул мне бокал. - На тот случай, если ребята напугали тебя.

- Я не из пугливых.

Он пожал плечами и сделал глоток.

- Садись, парень. Тут ты - среди друзей. - Он глянул поверх моей головы: - Дай ему стул, Рокко.

Все присутствующие замолчали и замерли в ожидании. Стул ткнул меня сзади под коленки, и я опустился на него. Обведя взглядом гостиную, я убедился, что все мгновенно расселись, как хотел низкорослый человек, хотя он и пальцем не пошевелил.

Все начинало становиться любопытным. Он представил мне всех присутствующих, хотя в этом не было необходимости, потому что их изображения часто появлялись в газетах, и люди узнавали их, даже когда они проезжали в автомобилях. Их имена упоминались даже теми, кто собирал ржавый металлолом, даже уличной шпаной. Они были заправилами. Хозяевами города. С толстыми пальцами, унизанными перстнями.

И главным среди них был этот коротышка. Его звали Фил Кербой, и он правил Вест-Сайдом так, как считал нужным.

Когда в гостиной воцарилась тишина, Кербой откинулся на спинку кресла и заговорил:

- Если ты интересуешься, почему оказался здесь, я готов объяснить тебе.

- Я догадываюсь, - сказал я.