Микки Спиллейн - Семь лет в ожидании убийства

Перед тем, как уйти, я позвонил телефонистке на коммутатор и дал ей номер Терри в нью-йоркском отеле. Нас соединили сразу же, и через несколько секунд я услышал ее раздраженный голос.

- Слушаю?

- Это Фил, детка.

- О, Фил - в ее устах мое имя звучало непривычно - нежно и музыкально. - Ты сейчас в Финиксе?

- Да, и работаю, крошка.

- Что тебе удалось узнать? - спросила она слегка сдавленным от волнения голосом.

- Пока трудно сказать что-то определенное. Есть у меня несколько идей, но они должны получить подтверждение.

- Фил... - теперь в ее голосе звучала тревога, - ты ведь будешь вести себя осторожно, да?

- Не беспокойся обо мне, малыш. Ну, а как у тебя успехи? Узнала что-нибудь о Хэррис?

- Я была в нескольких местах, и в трех из них ее сразу же узнали по фотографии.

Она начала свою артистическую карьеру, как только окончила школу, потом училась на курсах медсестер. Но, получив диплом, вместо того, чтобы пойти работать в больницу, вернулась на сцену. Сыграла множество маленьких ролей на Бродвее, снялась в нескольких голливудских лентах, разумеется, в небольших ролях; одно время подвизалась на телевидении. В промежутках работала медсестрой в нескольких больницах, но часто бросала службу, если ей предлагали какую-нибудь роль.

- Кто-нибудь знает, где ее можно найти сейчас?

- Нет, им лишь известен ее последний адрес в Финиксе. Кстати, одно нью-йоркское агентство очень интересовалось ею и пыталось разыскать - у них была подходящая для нее роль. Я даже навела о ней справки в профсоюзе актеров и у одного голливудского агента по рекламе, оказавшегося здесь, в Нью-Йорке, но, как выяснилось, она совершенно исчезла из виду, о ней давно ничего не слышно.

В течение нескольких секунд я размышлял над тем, что рассказала Терри, а потом ответил ей:

- Отлично, детка. Ты сделала все, что могла. Теперь жди меня и старайся не пропустить какую-нибудь информацию от того человека в "Шермане".

- Сколько ты пробудешь в Финиксе?

- По крайней мере, еще один день. Продержишься?

- Да, если буду знать, что ты - мой.

Я усмехнулся и послал ей воздушный поцелуй.

- Я - твой, детка. Надеюсь только, что тебе не придется в этом раскаяться.

Она попрощалась со мной и тоже послала мне воздушный поцелуй.

Я отлично пообедал в небольшом мексиканском ресторанчике и легко узнал то, что мне было нужно, задав официанту лишь один вопрос. А спросил я, где прежде жил Мэссли. Мой интерес к ранчо Мэссли не удивил официанта, так как в каком-то смысле Носорог стал местной легендой после того, как завещал свой дом и деньги фонду по борьбе с полиомиелитом.

Его ранчо располагалось в предгорье. Несколько вполне современных строений. Лишь некоторые детали внешней отделки свидетельствовали о пристрастии их бывшего владельца к стилю, характерному для старого Запада. Подъехав к главному зданию, я нажал на клаксон и гудел до тех пор, пока внутри не зажегся свет, потом я подошел к крыльцу и стал ждать. Человеку, который отворил дверь, было за семьдесят, он был лыс и настроен далеко не так дружелюбно, как большинство жителей Финикса. Человек оглядел меня с головы до ног и довольно решительно спросил:

- Какого черта тебе здесь нужно?

Я засмеялся, распахнул дверь и протиснулся внутрь.

- Привет, Бастер, - произнес я.

Револьвер, который он уже вытащил из заднего кармана брюк, безвольно повис у него в руке. Лицо от изумления вытянулось, на лбу собрались морщины.

- Откуда ты меня знаешь?

- Ну, это просто, Бастер. Хочешь, я расскажу тебе всю твою биографию?

- Брось заливать, - он все еще пытался сохранять решительный тон, но на этот раз его голос звучал крайне неуверенно.

Бастер Лафардж был гангстером, убийцей, известным еще в двадцатые годы. Его разыскивала полиция трех штатов. Кроме того ФБР да и мне тоже были известны по крайней мере пять человек, которые охотно заплатили бы по сто тысяч зеленых тому, кто доставил бы к ним старого Бастера живым. Так здорово он в свое время накуролесил.

Я протянул руку и сказал:

- Пушку, приятель.

Бастер остался верен своим прежним вкусам. На мою ладонь лег большой кольт армейского образца сорок пятого калибра. Я почувствовал, как дрожит его рука.

Это был уже не прежний Лафардж. Былой боевой дух в нем давно иссяк. Теперь он был стар, слишком стар для того, чтобы вступать с кем-либо в единоборство.

Единственное, чего ему хотелось, - это покоя.

- Послушай, друг, - начал он, - я...

- Что ты тут делаешь, Бастер?