Сергей Куприянов: Особый талант

Но главным было даже не это. В конце концов, очередное незначительное происшествие. Ну предоставили бы этим семерым место в гостинице, переночевали бы они там за счет авиакомпании, выпили бы по бутылочке шампанского — и дело с концом. Смущали дежурного двое. Граждане Канады, они говорили на малопонятном украинском и еле-еле по-русски. Но не это, конечно, насторожило дежурного. Иностранцев он насмотрелся достаточно и былого почтения к ним не испытывал. Но один из канадцев, как только понял, что вылететь им сегодня не удастся, достал из щегольского кейса пластиковую папочку, а из нее бумагу, украшенную украинским трезубцем и большими буквами, складывавшимися в понятные любому русскому слова. Президент Республики Украина. Глянув на подпись под текстом, Селищев ощутил неприятную пустоту в желудке. Потом разобрал английский текст. Президент бывшей братской республики, а ныне суверенного государства, лично приглашал господина Дискина на торжественную встречу Нового года, которая состоится в его официальной резиденции, и просит быть его, президента, дорогим гостем.

Это тебе не мятое командировочное удостоверение от непонятной фирмы и даже не залитый жидким младенческим дермецом памперс, которым тычут в лицо. Это государственного уровня бумага, размашисто подписанная перьевой ручкой, а не дежурное факсимиле. Если такой гость не прибудет к сроку, то это дипломатический скандал. То есть межгосударственный. А тут уж никого жалеть не будут, и его, мелкого чиновника, в первую очередь. Как ни поругивал Селищев свою сволочную работу и небольшую зарплату, жил он вполне прилично и не собирался расставаться со своим местом. Не хотел конфликтов с начальством. Не хотел проблем. Не хотел обострения язвы. Он хотел, чтобы эти семеро пропали с его глаз долой, а больше всего этот Дискин и его сопровождающий, сильно смахивающий на телохранителя. И почему они не полетели прямиком из Монреаля в Киев?! И удобнее, и вообще не нужны они тут. К тому же остальные пятеро вцепились в иностранцев, как морские транспортники в ледокол. А те, похоже, и не возражают.

— Ладно, хватит галдеть! — раздраженный дежурный поднял ладони, призывая к спокойствию, и опасливо покосился на Дискина. Но тот, похоже, владел русским недостаточно хорошо и не понял обидного выражения. По крайней мере его лицо оставалось надменно-невозмутимым. И какого черта он не воспользовался услугами зала VIP? Демократ хренов! — Подождите меня в зале, а я сейчас попробую что-нибудь придумать.

— Сами взлетите, что ли? — ядовито поинтересовалась дамочка в короткой светло-серой дубленке, открывающей потрясающие ноги. — Тогда, чур, мое место на шее.

Слегка поддатый мужик, по виду напоминающий небогатого инженера, обидно усмехнулся. До этого он внушал наибольшую симпатию, но теперь даже смотреть на него стало противно. Чувствуя поддержку товарищей по несчастью, дамочка с праздничными ногами отчаянно добавила:

— Отсюда мы выйдем только для того, чтобы пройти на посадку.

Остальные согласно загалдели. Они уже завоевали свою, пусть и непрочную позицию и не хотели ее сдавать.

— Я сейчас вызову милицию, — вполне серьезно пригрозил Селищев. Ему надоел этот базар, он был раздражен и психологически готов к крутым мерам по отношению к этим наглецам. В конце концов, тут серьезное учреждение, а сам он серьезный человек, от которого зависит судьба тысяч тонн грузов, десятков машин и тысяч человек.

— Мы будем ждать за дверью, — коверкая слова, примирительно произнес иностранец. — Сколько минут? — спросил он тут же, не делая попытки покинуть кабинет, и посмотрел на часы.

— Минут десять, — буркнул Селищев сдаваясь. Ну какая, в самом деле, милиция? Глупо все это.

Когда возбужденные пассажиры вышли, он взялся ладонями за виски и уставился в экран компьютера.

На самом деле сегодня был еще один борт на Украину, не внесенный в расписание. Это был специальный рейс, о котором не сообщают пассажирам в общих залах. Не тот, правда, что в народе ошибочно называется президентским. Точнее говоря, рейс не был в полном смысле специальным. Скорее дополнительным. Но поскольку в последний день года самолеты обычно идут с сильным недогрузом, то и объявлять о нем не имело смысла. На борту предполагалось пятнадцать человек и несколько мест дипломатического груза. Его содержанием Селищев не интересовался.

Салон Ил-62 может без труда вместить еще несколько таких групп, так что дополнительные семь человек — не проблема. Проблема была в другом. Самолет принадлежал компании «Украинские авиалинии», а без согласия представителя фирмы он не мог произвести посадку пассажиров, приобретших билеты на самолет другой фирмы. Вряд ли бы тот стал возражать администрации аэропорта, от которой кругом зависел, но просить его все же не хотелось. Любая просьба с его стороны неизбежно обернется просьбой к нему самому. Хотя если намекнуть, что таким образом будет оказана услуга президенту твоей страны, то все будет выглядеть совсем иначе. И тогда еще неизвестно, кто и кому останется должен, а он избавится от этих надоедливых пассажиров.