Анна Князева - Перстень Александра Пушкина

Сергей разразился таким хохотом, что ей пришлось переждать, пока он умолкнет.

– Что здесь смешного? – удивилась она.

– Все. – Он еще вздрагивал от приступов смеха. – Тебе трудно это понять…

– Все вы, мужики, ненормальные, – подытожила Полина и дорассказала свою историю: – Слава богу, Пушкин отказался от этой затеи, его отговорили друзья.

– Но какова идея! – Сергей вытер глаза и еще пару раз хохотнул. – Если бы не друзья, уверен, он бы перекрасил мальчишку.

– Вот. А ты говоришь – он наше все.

– Больше так не скажу.

– Разочаровался в нем из-за этой истории?

– Да нет… Просто он был нормальный мужик, – сказал Дуло, задул свечки и обнял Полину. – Теперь идем спать. Посуду утром помоем…

Филиппов ворочался в кровати всю ночь, но так и не заснул. Утром на работу пришел рано. Ему казалось, что, как только он сядет за свой стол, все вопросы сразу начнут решаться.

Мысль о связи теракта на железнодорожном вокзале с убийством женщины на улице Депутатской не давала ему покоя. Не зря там оказалась Полина Свирская. И, возможно, мужчина, которого не удалось разглядеть из-за входной двери, убил сначала Масейкину, а потом Свирскую.

Смущал только один факт. Сообщение о гибели Масейкиной, как утверждал участковый, пришло на пульт в тот момент, когда эти двое только зашли в подъезд и даже не успели подняться на лифте.

– Слишком много нестыковок, слишком много… – бормотал Филиппов, снимая пальто и усаживаясь в рабочее кресло.

Было бы хорошо расспросить обо всем саму Свирскую, но она мертва, и теперь никто не узнает всей правды.

Филиппов достал лист бумаги, собираясь, по указанию Беленкова, писать рапорт на имя генерала Девочкина. Он решил сам пойти к Девочкину, отдать рапорт и доложить о том, что узнал вчера от участкового на улице Депутатской. А генерал пусть решает, кому этим заняться.

Так и не начав писать, Филиппов отодвинул листок. Он вдруг решил, что недооценил информацию относительно попутчицы Свирской, схватился за телефон и стал звонить Румянцеву. К счастью, тот оказался на месте.

– Доброе утро, Гриша. Давай, собирайся, есть одно дело. Поедешь на Депутатскую, десять, квартира тридцать четыре, поговоришь с Сутиной Галиной Ивановной.

– С той красоткой, попутчицей Полины Свиридовой?

– Говорить будешь с сорокалетней опустившейся пьянью.

– Не она, что ли?

– Как и предполагали. Но у нее с месяц назад поселилась жиличка и только недавно съехала. Она подходит под описание, которое дала твоя Наденька.

– Почему вдруг моя? – смутился Румянцев.

– Видел, как ты на нее смотрел, – немного повысив голос, Филиппов исключил дальнейшее обсуждение. – После того как расспросишь Сутину о жиличке, ступай к участковому, это рядом, в двенадцатом доме. Там посмотри видео и найди с его помощью фейс этой жилички.

– Видео с камеры наблюдения?

– С подъездной двери. Как найдешь, распечатай фотографию и скажи участковому, чтобы сделал копию записи.

– Сделаю. Мне сейчас идти или позже?

– Позже. Сначала созвонись или съезди к своей стюардессе. Попроси узнать, в каком вагоне ехала в Москву попутчица Свирской.

– А, да… Помню, она рассказывала. Ну, я пошел?

– Иди. Вечером мне доложишь.

И только он положил трубку, как на столе зазвонил еще один телефон. На этот раз мобильный. Номер был незнакомый.

– Слушаю.

– Иван Макарович?

– Да, Филиппов на связи.

– С вами говорят из НИИ скорой помощи, заведующая третьим неврологическим отделением. Вы оставляли визитку.

– Да, помню. Чего вы хотите?

– Ко мне обратилась сиделка из нашего отделения. Она утверждает, что та женщина, за которой вы приезжали, звонила с ее телефона.

– Срочно отберите у нее телефон! И не вздумайте прикасаться к нему пальцами. Чтобы доказать, что он побывал в руках подозреваемой, нужно снять ее отпечатки. Я выезжаю!

Филиппов привез в больницу криминалиста, который приступил к своей работе немедленно, едва вошел в кабинет заведующей. Поинтересовавшись, у кого, кроме сиделки, побывал телефон, он снял отпечатки у нее самой и у ее подопечной, старухи по имени Юля, которая явилась к нему с зонтиком.

Дождавшись, когда сиделка освободится, Филиппов спросил, как было дело.

– Я сразу поняла, с ней что-то не то.

– Вы имеете в виду Свирскую? В каком смысле?

– Сидим с Юлей в палате, вдруг заходит она. – Своей мимикой и обертонами голоса сиделка напоминала опереточную актрису. – Шасть… Шасть… А сама все на телефон смотрит своими глазищами.