Ольга Фомина: Не ждите чудес на Рождество

— Пап, прости, что мы вот так обрушили на тебя эту информацию, но ведь тебе лучше знать об этом.

— Мы подумали, может быть, можно проверить счета Мадлен? Вдруг там есть какие-то деньги из Лондона? В этой сделке должна была быть и ее доля, — продолжил Марк.

Отец продолжал молчать. По его выражению лица была понятно, что он о чем-то напряженно думает.

— Я должен сделать один звонок, — наконец сказал он и вышел в переговорную.

— Теперь я понимаю, почему в древнем Риме велели убивать гонцов с дурными вестями, — печально сказал Марк.

— Да уж, я надеюсь, мы обойдемся легким испугом, — ответила я.

В кабинет вернулся Ричард.

— Мадлен действительно получала деньги из Лондона, причем, совсем недавно, но они сразу же были переведены в Швейцарию. Сейчас я проверяю что это за банк… Неужели она действительно это сделала? Неужели она меня предала? — посмотрел на нас отец. Мы с Марком молчали как истуканы, похоже, достаточно с нас на сегодня речей.

Послышался голос Терезы.

— Мистер Стюарт, пришла мисс Олсен.

Мы с Марком вжали головы.

— Проводи ее ко мне, — каменным голосом сказал Ричард, и через минуту в кабинет вошла Мадлен.

— Какой сюрприз, Мэри. Вы уже вернулись из России? — приветствовал она нас.

— Не совсем, — ответила я.

«Не совсем» — мое коронное выражение сегодня.

Мадлен присела в кресло. Ричард нажал на кнопку селектора.

— Тереза, больше никого ко мне пускай. Я для всех занят — металлическим голосом попросил он.

— Хорошо, Мистер Стю… — папа выключил селектор, оборвав ее на полуслове.

— Александра Меннер — твоя сестра? — обратился он к Мадлен, и ее глаза мгновенно округлились. Пару секунд она не могла вымолвить ни слова.

— Да, Александра — моя сестра, — наконец нашлась она. — Но я же говорила тебе, что у нас очень сложные отношения.

— Ты когда-нибудь была в Лондоне? — продолжил допрос Ричард.

— Дорогой, а что это за допрос? — ломала комедию папина избранница.

— Отвечай сейчас же или прикажу принести сюда полиграф!

— Я не была в Лондоне, я говорила тебе, — врала Мадлен.

— Почему ты мне врешь? — повышая интонации, спросил отец. — Почему ты мне врешь, Мадлен?! Как тебе удалось заполучить мои акции? Или они понадобились мужу твоей сестры, с которой у тебя сложные отношения? Видимо, с ее мужем отношения у вас гораздо лучше! — почти кричал папа. — Ты даже увезла меня на остров и изображала любовь, чтобы вы смогли провернуть свои махинации. Вы запугали мою дочь! Вы — чертовы аферисты, я посажу вас за решетку! Ты меня слышишь?!

Мое сердце бешено колотилось. Вот это да. Да, папа сейчас размажет ее об эту стену. На лице Марка читался ужас. Да, мы разворошили осиное гнездо.

— Мария, поезжайте ко мне домой и ждите меня там, — обратился к нам отец и мы осторожно вышли из кабинета, где смогли перевести дух.

— Я не думал, что это будет так страшно, Мэри, — сказал мне Марк, пока мы шли к лифтам.

— Знаешь, он, наверное, и, правда, ее любил. А она его предала, и это ужасно. Бедный папочка… Ведь не так страшна для него потеря этих акций, как предательство женщины, которой он так доверял.

Мы поймали такси и отправились в пентхаус Ричарда.

Отец вернулся домой только вечером. Усталый, он присел за барную стойку и попросил налить ему виски.

— Это был тяжелый день, — только и смог сказать он.

После нескольких бокалов он решил завести разговор.

— Вы, ребята, оказались правы. Мадлен, действительно, меня предала. На ее счету еще десяток махинаций. Она воровала у меня деньги, а я этого даже не замечал. Я был так поглощен ею, хотел бросить весь мир к ее ногам. Меня, старого опытного волка, человека воспитанного Уолл-стрит, провели как ребенка.

Я была готова разрыдаться.

— Мне пришлось постараться, чтобы ее расколоть. Она, конечно, профи, держалась до последнего. А я уважал ее как специалиста, и любил ее как женщину… Честно говоря, она не ожидала, что я обо всем узнаю. Для того, чтобы вытянуть из нее информацию, мне даже пришлось прибегнуть к жестокости. Я сказал, что сделаю ее персоной нон-грата не только на Манхеттене, но и во всей Америке. И своего я добился. Меннер вернет мне твои акции, Мэри. Не знаю уж, как они будут разбираться между собой, эта чудесная семейка… Может быть, это послужит для них уроком. Хотя вряд ли…

— Папочка, прости, — кинулась я на шею к Ричарду. — Мы не хотели тебя расстраивать, но ведь лучше горькая правда, чем сладкая ложь, ты сам всегда так говорил.