Роджер Бэкс - Пропала женщина

Затем он повернул на северо-запад и два дня шел по малым дорогам. До западной линии фронта оставалось совсем немного. Интересно, трудно ли будет ее пересечь? Здесь, в тылу, он чувствовал себя чуть ли не туристом.

На третий день Кросс услышал отдаленный гул орудий. Постепенно гром битвы нарастал. Проснувшись после короткого послеобеденного сна под старым стогом сена, он увидел, что в небе полно самолетов — и среди них не было ни одного немецкого. Невдалеке раздавались пулеметные очереди и ухали разрывы бомб. Кросс не имел никакого понятия, в каком направлении идет наступление и где ему следует скрываться. Все было в движении, везде неразбериха. Один раз, спрятавшись в канаве, он проводил взглядом четыре немецких танка, переваливших через отдаленный холм. В другой раз он увидел бегущих по полю солдат и решил, что пора затаиться. Почти милю он двигался ползком и вдруг увидел перед собой широкое шоссе. Укрывшись в высокой траве под кустом боярышника, он стал следить за дорогой.

Здесь шло немецкое отступление. С запада лился непрерывный поток грузовиков, санитарных машин, орудий и танков. Многие были сильно помяты — этим уже больше не придется воевать. Невдалеке пылал немецкий танк, а когда сгустились сумерки, Кросс увидел, что такие костры горят вдоль всего шоссе. С наступлением темноты на дороге стали образовываться заторы; порой движение почти совсем останавливалось. Светились фары, раздавались крики и брань — перед ним был знакомый хаос военного поражения. Кросс хотел только одного: чтобы спектакль поскорее кончился, занавес опустился и ему можно было идти домой. Он навоевался досыта.

Всю ночь скопившийся на шоссе транспорт рывками продвигался к юго-востоку. Часто налетали истребители и поливали шоссе из пулеметов, и Кросс решил найти местечко побезопаснее. Он отошел в глубь леса и заснул в густом кустарнике. Когда он проснулся, со стороны шоссе не доносилось ни звука, — видимо, сражение каким-то образом обошло его. Он вернулся к своему кусту боярышника. В обоих направлениях, куда только доставал глаз, дорога была усеяна разбитыми машинами. В воздухе стоял резкий запах гари. Почти рядом с ним, около перевернутой машины, лежали три трупа.

Вдруг он услышал рев самолета. Секундой позже тот пронесся низко над дорогой, сделал круг и повернул назад. Опять послышались звуки моторов. Кросс смотрел сквозь ветви боярышника. Три легких танка колонной катили по шоссе. Кросс увидел на них английские опознавательные знаки. Он поджидал их метрах в двух от дороги. «Когда они приблизятся, — подумал он, — я окликну по-английски». Танки подъехали, два нырнули в лес, а третий остановился почти напротив его куста. Кросс встал. Сердце у него бешено колотилось. Рюкзак выкатился на дорогу. Башня танка развернулась, и в тот момент, когда Кросс закричал по-английски, пулеметная очередь прошила куст боярышника. Кросс почувствовал удар по голове и упал на дорогу рядом со своим рюкзаком.

Во второй половине солнечного октябрьского дня тысяча девятьсот сорок пятого года около водной станции Уиллера, скрипнув колесами по гравию, остановилась машина, и из нее вышли трое мужчин. Они только что отлично пообедали в ресторане «Звезда и подвязка» в ознаменование встречи после долгих лет войны.

Пожилым человеком с блестящей загорелой лысиной, державшим под мышкой бутылку дорогого портвейна, был Чарльз Холлисон — владелец лакокрасочного завода. Молодой человек в форме капитана Добровольческого военно-морского резерва — его сын Джеффри. Третьей персоной являлся племянник Холлисона Артур Кросс — тоже молодой, одетый в обычный для демобилизованных костюм «в елочку», но сложенный далеко не так атлетически, как кузен.

Для всех троих эта встреча знаменовала начало нового жизненного этапа. Для Джеффри Холлисона — потому что он вернулся в родной дом, где отсутствовал без малого семь лет, где можно было воплотить наконец заветную мечту — осесть на суше и зажить нормальной жизнью, а для Артура — потому что он жил в постоянном страхе возмездия и отчаянно нуждался в деньгах для спасения собственной шкуры. А деньги — и немалые — можно было найти только у дяди.

Чарльз Холлисон, овдовевший двадцать пять лет назад, отдал «дорогим мальчикам» все тепло своего сердца. После смерти родителей Артура он стал его опекуном и обращался с ним так же, как с сыном. Джеффри и Артур получили образование в одной и той же привилегированной школе и окончили один колледж в Оксфорде. Холлисон выделил обоим одинаковую долю в семейном деле.