Марина Константинова - Тридцать три несчастья

Мальчик очень скоро оценил достоинства этого «презента», и через две недели телефон был благополучно «потерян».

При полном отсутствии глобальных неприятностей и затруднений одна проблема у Любови Николаевны все же существовала — у нее был муж.

Кирилл был на шесть лет моложе Любови Николаевны, служил мелким клерком в Сбербанке в отделе кредитных карт и, естественно, полностью зависел от своей могущественной жены. Кирилл себя обожал. Действительно, это был симпатичный молодой человек, высокого роста, очень стройный и обладающий непомерными амбициями. Девчонки вешались на него гроздьями, и он, принимая это как должное, редко отказывался от их ухаживаний и даже периодически спал с актрисками из агентства жены, о чем та, естественно, узнавала незамедлительно, так как служба оповещения в ее конторе работала отлаженно и без сбоев.

Единственное, с чем Ревенко не могла справиться, так это с пылким нравом мужа и с расползающимися сплетнями. Ни уговоры, ни скандалы на Кирилла не действовали, и, только получив от жены приличную сумму денег, он на некоторое время «ложился на дно». Потом все повторялось сначала.

Самым мудрым решением был бы развод, но беда заключалась в том, что Любовь Николаевна беззаветно любила мужа. За всю их многолетнюю совместную жизнь она ни разу ему не изменила и во всех других мужчинах видела только деловых партнеров или подчиненных сотрудников. Актеры, работавшие у нее в агентстве, вообще не шли в расчет. К тому же разрыв с мужем мог сильно подмочить ее деловую репутацию, марку стабильности необходимо было поддерживать во всем. Со слухами, вившимися вокруг ее личной жизни, она ничего поделать не могла, но ведь это всего лишь слухи.

И в это душное июльское утро Любовь Николаевна, запершись в своем кабинете, размышляла, как бы ей положить конец затянувшемуся не в меру роману мужа с Оленькой Николаевой, перспективной молодой артисткой, которую она взяла в агентство год назад. К тому же Кирилл сегодня не ночевал дома, и Любовь Николаевна не сомневалась, где обретается ее благоверный, вместо того чтобы поехать за сыном в аэропорт. Пришлось срочно вызвать водителя Витю Филимонова, хотя накануне она дала ему выходной.

Простейшим делом было бы ее выгнать, но с контрактов, которые устраивала этой свистушке Любовь Николаевна, агентство имело ощутимый доход. Сама Николаева получала раз в десять меньше, но ей об этом знать не полагалось. Убрать ее сейчас из агентства означало бы сорвать съемки всех рекламных роликов «Блэкхэд», ведь именно благодаря стараниям Ревенко Оленьку выбрали лицом фирмы в российском варианте.

Прервав ход ее мыслей, включился переговорник.

— Любовь Николаевна, — зазвенел писклявый голосок секретарши Кати, — извините, что вас беспокою, но тут такое дело…

— Да, Катя, заходи.

«Да что это я, с ума, что ли, сошла, дел невпроворот», — встрепенулась Любовь Николаевна, жадно выпила минералки и открыла ежедневник.

— Любовь Николаевна, ну, в общем, тут, это… — Катя переминалась с ноги на ногу. — Наша-то Чикина чего учудила. Короче, у нее вчера на «Мосфильме» у Одноробовой был первый съемочный день. Мы же ее им не дали, так она в обход нас контракт с ними заключила. Неужели думает, что мы не узнаем?

— Информация проверенная? От кого узнала?

— От Гавриловой, от кого же еще. Она нам и копию договора прислала, вот она…

Катька протянула три тоненьких скрепленных листочка. Быстро пробежав глазами типовой договор, Ревенко сосредоточилась на сумме.

— Вот, значит, как… Мы эту шмаромойку придерживаем для французского проекта, карьеру ей делаем, а она за три копейки… — Ревенко решительно встала из-за стола и принялась диктовать, расхаживая по кабинету. — Вызывай Петрова. На «Мосфильм» — в суд. С Чикиной штрафные санкции плюс неустойка по французам. Договор, соответственно, с этой дурой мы расторгаем. Это все?

— Все. Вот только Гаврилова требует пятьдесят баксов прибавить. За оперативность…

— Совсем обнаглела. Она еще и требует. Я ей достаточно плачу. Ладно, отвези ей завтра деньги. Но объясни этой прорве, что это не прибавка к жалованью, а одноразовая акция. Гуманитарная помощь, так сказать. Кстати, Филимонов не звонил?

— Нет еще.

— Позвони в Шереметьево, узнай, прибыл ли рейс из Афин. А как Филимонов появится, скажи ему, пусть везет Коляна сюда, домой вместе поедем.

— Хорошо.

Катька удалилась.

В общем-то, ничего страшного не произошло, это был не первый случай за семь лет существования агентства, система была отработана до мелочей, и со штрафов и неустоек Ревенко имела приличные суммы. Конечно, таких денег у проштрафившихся артистов не было, но Ревенко работала жестко — судебный исполнитель, опись имущества, и в конечном итоге все они возвращались к ней же, годами отрабатывая долги. Таких дураков она называла рабами.