Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2

– А может, это не самый худший выход? Кто знает, что уготовила нам судьба? – философски подытожил Тодескини.

– Пойдем, Сенека! – жизнерадостно предложил я, подымаясь из-за стола. – Спешу насладиться твоей импровизацией.

– Я, кстати, тоже. Только без шампанского… – попросил он, скривившись. – Мое нёбо, похоже, озадачилось таким количеством углекислого газа, усеявшим его поверхность.

– Мой желудок солидарен с твоим нёбом.

Возвратившись почему-то в мой номер, мы сделали себе по привычному коктейлю: виски с содовой. Усевшись в ожидании вечерней неофициальной тусовки, я задал тему разговора, которая уж никак не могла затронуть личностные качества Минервы. Как я был наивен!

– Фрэнк, а у тебя были хотя бы однажды серьезные отношения с женщиной?

Обеспокоенное лицо Тодескини выразительно отразило его чувства. Вероятно, ему не очень понравилась выбранная мною тематика предстоящего спектакля. И мне показалось, что Фрэнк как-то не очень спешил получить удовольствие от своей будущей импровизации. Но все-таки он начал свою игру вполне убедительно, на мой взгляд любителя-театрала, хотя ему и не надо было пока никого изображать.

– Нет, Марк. У меня ни разу не было серьезного романа.

Я выжидательно смотрел на него: какой-то нюанс в голосе приятеля позволил мне надеяться на продолжение его рассказа, и у меня даже возникло чувство, что на этот раз Тодескини будет откровенен со мной. Но вдруг вспомнил и о других «зрителях», поэтому оставалось надеяться, что и Фрэнк будет помнить об этом и не станет упоминать о каких-либо интимных подробностях.

– Знаешь, Марк, у меня, вероятно, могут возникнуть серьезные отношения с женщиной… – Он прикрыл глаза, задумавшись. – Но только тогда, когда после накала страстей и бурных ласк между мною и женщиной не возникнет некоторое… скажем, отчуждение или преграда, пусть даже небольшая, но вполне ощутимая. Когда ты лежишь в темноте на влажных простынях, не засыпая, и думаешь о чем угодно, только не о той даме, которая рядом… И отнюдь не потому, что было не очень комильфо, было, к примеру, даже великолепно. Но то, что было минуту назад, в данный момент уже не имеет никакого значения: оно испарилось бесследно, и в конкретном мгновении тебя это уже совершенно не волнует. А женщина, подарившая тебе радость удовлетворения этого желания, становится абсолютно чужой и ненужной, и очень хочется, чтобы она поскорее ушла и больше не возвращалась, несмотря на всю свою прелесть. – Тодескини замолчал, передохнув и промочив горло, а затем, глядя на меня открыто и прямо, что с ним тоже бывает достаточно редко, спросил:

– А у тебя возникали такие ощущения, Марк?

– Возможно, я тебя расстрою, Фрэнк, но ты в этом отношении совсем не уникален.

– Зато я психически нормален, в отличие от некоторых, – улыбнулся он.

Хотя мне показалось, мой приятель просто вновь надел на себя привычную защиту: недавние откровения не в его стиле. Мы немного помолчали, погрузившись каждый в свои воспоминания.

– Даже не помню в своей жизни такого момента, – начал я свою исповедь, – когда проведя хорошо время с женщиной, мне бы захотелось продлить ее пребывание и в своей постели, и в своем доме. – Задумавшись, я вдруг вспомнил о посторонних ушах, но меня этот факт почему-то перестал беспокоить, и я продолжил свои дальнейшие рассуждения: – А ведь я выбирал интересных женщин, самодостаточных, умных, не говоря уже об их сексуальной привлекательности. Но почему тогда после бурной страсти, постель оказывалась вдруг прохладной и неуютной, как морской берег после отлива?

Тодескини посмотрел на меня, чуть прищурив глаза, хотя лицо его было серьезно.

– Ты знаешь, а я как-то и не выбирал себе партнерш. Это они, мягко говоря, меня выбирали. А я просто спрашивал себя: хочу ли я? Надо ли мне это? Или у меня есть более интересное занятие на данный момент?

– Так, может, мы сами виноваты в том, что не можем вспомнить ни одного достойного романа?

– Ерунда, Марк! Скажи мне честно, а ты действительно хочешь такой, неземной, любви? Посвятить себя одной единственной женщине… думать о ней беспрестанно, раствориться в ней?… Да такая зависимость похуже, чем алкоголизм или наркомания.

– Почему похуже? – подколол я Фрэнка.

Тот раздраженно пожал плечами.

– Не притворяйся, тебе это не идет. Ты прекрасно знаешь почему. Если человек зависит от алкоголя, то если он возьмет себя в кулак-сможет излечиться. А вот с женщиной… не знаю.