Он понимал, что искать заметку о таком мелком происшествии, как убийство какого-то бродяги, в крупных серьезных изданиях вроде «Таймс» или «Гардиан» бессмысленно, но, повинуясь привычке все делать тщательно, страница за страницей двигался по морю печатной информации. Знакомство с «Индепендент» и «Дейли Миррор» тоже не принесло ему желаемого результата. И только в «Сан» он наконец наткнулся на то, что искал. Быстро пробежав заметку глазами, Геннадий Андреевич отбил дробь холеными ногтями по полированной столешнице и вздохнул. «Что и требовалось доказать, — сказал он себе. — Эх, Илюша, Илюша, погубит тебя когда-нибудь твоя суетливость. Не зря, не зря я чувствовал какие-то осложнения». И, покручивая в ладони тяжелый четырехгранный стакан с виски, он принялся размышлять.
Предположим, этот мальчик выживет. Чем это грозит непосредственно ему, Ермилову? Пожалуй, что и ничем: до генерального директора «Гентрейд консалтинг» парнишке явно не добраться, тем более что он за столько тысяч километров от Москвы. До Кошенова если не он сам, то доблестные служители Скотленд-Ярда вкупе с Интерполом и доброхотами из отечественной милиции дойдут легко. Судьба Ильи Андреевича не очень волновала Ермилова, а вот судьба картин, волей-неволей оказавшихся в руках лондонского антиквара, вселяла в этой ситуации весьма серьезные опасения. «Илья, конечно, все просчитал, — размышлял Ермилов. — И, просчитав, вероятно, решил рвать когти. Но, для того чтобы это сделать и не повезти за собой такого неприятного хвоста, как мои ребята, он, конечно, вынужден завершить со мной сделку — завершить, и не без выгоды для себя. Вот откуда предложение так срочно избавиться от всех этих авангардных радостей, вот откуда такое участие в моих капиталах и возможных прибылях. Предположим, я соглашусь на эту сделку, предположим, картинки уйдут, и Кошенов, переведя свой, вероятно, далеко не скромный процент, на какой-нибудь оффшорный счет, навсегда покинет пределы туманного Альбиона. Ну, а прежде чем покинуть, он, конечно же, повстречается с представителями английских властей и, как добропорядочный гражданин и честный бизнесмен, сообщит им имя покупателя, собственно говоря, как и имя продавца. Потеряет ли он на этом деньги — вполне возможно. Но в этой ситуации хуже другое: мое инкогнито будет раскрыто, что, вполне возможно, повлечет за собой множество проблем, как в предприятиях, связанных с антиквариатом, так и во всех остальных сделках: мало ли куда направят свои взоры представители местных спецслужб и Интерпола. И хотя мои маленькие игры с оружием весьма хорошо законспирированы, береженого, как говорится, бережет Бог. Действовать надо быстро, продуманно и точно. Единственным связующим звеном между этим мальчишкой, который сейчас лежит в лондонском госпитале, — если еще, конечно, лежит — и мною является милый друг Илья Андреевич. Следовательно, это звено, как наиболее уязвимое, должно быть удалено. Сделать это надо, к сожалению, только одним путем, другого выхода у меня нет. Ну, что же: резать так резать, как говорил брадобрей, случайно перерезавший сонную артерию клиенту».
Ермилов нажал кнопку селектора:
— Леночка, будь добра, забронируй на завтра мне и Славе билеты в Лондон. Да, бизнес классом: нечего попусту деньги тратить.
— На завтра можем не успеть, Геннадий Андреевич, — раздался приятный голос из динамика.
— Ну, тогда на ближайшее возможное время. Мой паспорт у тебя в сейфе?
— Точно, Геннадий Андреевич, — отозвалась секретарша.
— А Славу я попрошу, чтобы к тебе зашел: у него виза, кажется, еще не кончилась. Крайний срок — послезавтра. Ты уж потрудись, Лен.
— Будет сделано, Геннадий Андреевич.
— Вот и славно. — Ермилов отключился.
«Ну, Илюша, — подумал он, — хоть и говорят «незваный гость хуже татарина», но думаю, что в этой ситуации любой татарин был бы для тебя приятнее. Жди гостей».
День у Скосарева прошел отменно. Незнакомые фирмачи-иностранцы, попросившие его о пустяковой услуге — всего лишь не досматривать ручную кладь, — внесли в будущий пенсионный фонд Алексею очередные 500 долларов. Девочка Таня, за которой он безуспешно ухаживал уже две недели, согласилась-таки, наконец, поужинать с ним в «Сирене». И потому, сдав смену и переодевшись в гражданское, он с удовольствием перекусил в верхнем буфете, хлопнул положенные сто граммов коньяка и под бравурное насвистывание двинулся на стоянку, где его дожидался новый синенький «Опель», очень выгодно приобретенный всего неделю назад. Пискнув пультом сигнализации, Скосарев открыл дверцу, кинул на заднее сиденье сумку с вещами, снял замок блокиратора с ручки переключения скоростей и, поерзав на водительском месте, вознамерился сунуть ключ зажигания в щель замка. Но не успел. Дверца рядом с водителем растворилась, и на переднее сиденье по-хозяйски взгромоздился коротко стриженный коренастый человек с тяжелым лицом.
Читать дальше