Рекс Стаут - Клиентура на нарах

Разглядывая и слушая их, я заметил, что эти двое люто ненавидят друг друга. Дама знала Пола дольше, чем я - достаточно долго, чтобы называть его Ферди, - и, по-видимому, разделяла мое мнение о нем. Я уже начинал подумывать, что отнесся к ней слишком сурово. Тем более что дама посмотрела на Ферди и опять вскинула брови.

- Да, - ответила она. - Но это вовсе не значит, что я думаю, будто моего отца убил Вик. Я так не думаю. Я просто не знаю.

- Тогда с чем вы согласны?

- Ни с чем. Я хочу все выяснить, как и вы. Впрочем, кое с чем я согласна: полиция ведет себя крайне глупо.

- И кто же, по-вашему, убил его, если не Вик?

- Не знаю, - она вновь вскинула брови. - Но поскольку я унаследовала дело отца, обручена с Виком, и ещё по ряду причин, мне очень хочется это узнать. Потому-то я и пришла сюда вместе с вами.

- Вам здесь не место!

- Я уже здесь, Ферди.

- Повторяю: вам здесь не место! - Морщины Пола принялись извиваться, как червяки. - Не место! Не место! Мы пришли с определенной целью: попросить Ниро Вулфа добыть доказательства того, что вашего отца убил Вик! - Пол внезапно переменил позу, подался к Дороти Кейс и, глядя ей в лицо, спросил тоненьким гаденьким голоском: - А что, если вы помогли ему в этом?

И тотчас раздались ещё три голоса. Первый произнес:

- Ну, пошло-поехало...

Второй предложил:

- Пусть лучше мистер Бродайк рассказывает.

А третий потребовал:

- Выгоните отсюда одного из них!

- Вот что, мистер Пол, - молвил Ниро Вулф, - если мое задание сводится к тому, чтобы доказать, что названное вами лицо совершило убийство, то вы напрасно пришли сюда. А вдруг этот человек никого не убивал?

3

За те годы, что я прослужил при Ниро Вулфе в качестве Пятницы (а также Субботы, Воскресенья, Понедельника, Вторника, Среды и Четверга), в его кабинете на первом этаже старого кирпичного дома бывало всяко. Но это сборище вечером октябрьского вторника представляло особый интерес. Ровно неделю назад от руки убийцы пал некто Зигмунд Кейс, один из лучших промышленных дизайнеров нашего времени. Я читал об этом в газетах и, кроме того, имел случай обсудить дело в частном порядке с моим другом и врагом, сержантом Перли Стеббинсом из отдела по расследованию убийств. Должен сказать, что с точки зрения сыщика дело это было просто потрясающим.

Кейс имел привычку совершать прогулки. Пять дней в неделю в половине седьмого утра он отправлялся в Центральный парк. И нет бы по-человечески, на своих двоих. Куда там! Он явно предпочитал четыре ноги двум. Принадлежавшего Кейсу обладателя четырех ног звали Казановой, и хозяин держал его в конюшне школы верховой езды на Девяносто восьмой улице, к западу от парка. Неделю назад Кейс, как обычно, взгромоздился на Казанову и в половине восьмого утра погарцевал в парк. Спустя сорок минут, в семь десять, его видел конный полицейский, несший дежурство в парке. Это было на траверзе Шестьдесят шестой улицы. Обычно Кейс появлялся там как раз в это время. Еще через двадцать пять минут, в семь тридцать пять, Казанова выбежал из парка на северной стороне и, невозмутимо цокая копытами, пошествовал по улице в школу верховой езды, хотя никакого верхового ездока в его седле больше не было. Это обстоятельство, естественно, возбудило всеобщее любопытство, которое было удовлетворено спустя три четверти часа, когда полицейский обнаружил тело Кейса в кустах, ярдах в двадцати от дорожки для всадников. Это произошло на "широте" Девяносто пятой улицы. Вскоре из груди Кейса извлекли револьверную пулю тридцать восьмого калибра. По следам на дорожке и рядом с ней полиция заключила, что Кейса выбило из седла выстрелом, после чего он с трудом прополз несколько ярдов вверх по пологому склону в направлении пешеходной аллеи, но так и не добрался до нее.

Всадник, которого убивают по всем канонам вестерна в нескольких ярдах от Эмпайр-Стейт-Билдинг, - просто подарок для желтых газетенок, да и не только для них. Орудие убийства так и не нашли, свидетелей не было. Никто не явился в полицию сообщить, что видел человека в маске, прятавшегося за деревом. Вероятно, потому что мало кто из нью-йоркеров смог бы выдвинуть уважительную причину своего собственного пребывания в парке в такой час.

Одним словом, городским служащим пришлось начинать с другого конца и выискивать мотивы и возможности. За прошедшую неделю газетчики упомянули немало имен, и многие люди были вынуждены беседовать с представителями властей. В итоге лучи прожекторов уперлись в шесть физиономий. Так писали газеты и так говорил мне Перли Стеббинс. А сцена в нашем кабинете представляла особый интерес, потому что сегодня я мог лицезреть здесь пять из этих шести физиономий. Их обладатели сидели в креслах и, судя по всему, хотели от Вулфа только одного - чтобы он развернул прожекторы и направил их на шестую физиономию, которой сейчас в кабинете не было.