Тиана Веснина - Игра в убийство

— Через две минуты буду готов!

В дождливый вечер, когда весна неожиданно уступила место осени, Кирилл с разрешения Марины Купавиной приехал в театр, чтобы осмотреть гримерную Дениса Лотарева. Пустой театр представлял собой заснувший дворец, лишь из репетиционного зала доносились звуки музыки.

Кирилл прошел за кулисы и остановился перед дверью, на которой еще оставалась табличка с именем Лотарева. Он внимательно осмотрел недавно замененный замок и, не зажигая света, вошел в гримерную. На несколько минут детектив замер, словно вслушивался в тайну, которую хранили эти стены. Ведь именно они видели, кто налил яд в склянку Ромео-Лотарева. Пряный аромат грима смешно щекотал обоняние. Кирилл включил свет над туалетным столиком. Большое прямоугольное зеркало засветилось в обрамлении ярких ламп. Флаконы, баночки, кисточки, пуховики, коробочки — все они еще хранили последнее прикосновение рук Дениса. Наверху висела фотография Лотарева, выхватившая у вечности его совершенный прыжок. Кирилл включил все освещение в гримерной и непроизвольно вздрогнул, увидев в стенном проеме огромный фотопортрет Дениса. Вот он в греческой тунике с венком из роз склонил голову к плечу. Портрет был сделан на стекле, которое освещалось расположенными за ним лампами. И лицо Дениса от этого эффекта казалось словно живым. Кирилл смотрел на него, своего ровесника, одаренного свыше необыкновенным талантом, и чувство ненависти, желание отомстить его убийце кровью ударило ему в голову. «По какому праву этот некто свершил свою казнь?»

На столике в серебряной рамке стояла фотография Марины. Милое, счастливое лицо… Кирилл выдвинул ящики и нашел несколько альбомов. Денис прекрасно рисовал. Это были всевозможные наброски танцующих фигур. Они то парили высоко в воздухе, то замирали в эффектных позах, поражая хрупкостью и совершенством линий. Рисунки Дениса были стремительны, как вдохновение. Кирилл задержал свое внимание на фигуре одного танцовщика, который, преодолев земное притяжение, взлетел ввысь, но, коснувшись солнца, разбился, словно Икар. Просмотрев альбомы, он отодвинул расписанную в китайском стиле гофрированную перегородку и оказался в костюмерной, из которой была дверь в ванную комнату. Переливающиеся «бриллиантами», «жемчугами», золотым шитьем бархатные, шелковые костюмы аккуратно висели вдоль стены. Большое, во весь рост зеркало было ярко освещено лампами. Кирилл с любопытством провел пальцами по пышным буфам рукавов, снял с вешалки роскошный колет, может быть, Принца из «Лебединого озера», приложил к себе и усмехнулся: «Театр! Мистическое действо!..»

Он хотел было повесить костюм на место, как с него упала крупная «бриллиантовая» брошь. Кирилл наклонился и заметил на сером половом покрытии маленькие бурые пятнышки.

«Несомненно, — подумал он, — что убийца наливал яд в склянку, спрятавшись здесь или в ванной комнате… но яд был бесцветным…»

Бурые пятнышки заинтересовали детектива. Он приглушил свет, сел в кресло и задумался.

«Кто мог отравить Дениса Лотарева? Если верить нашему знаменитому поэту, то только посредственность, то есть самая опасная категория людей, обвиняющая всех и вся в своих неуспехах и способная в своем устремлении утвердиться пойти на все! Однако в окружении Лотарева было очень много талантливых людей, нельзя же их всех сбрасывать со счетов. «Гений и злодейство — две вещи несовместные», но без исключений не было бы правил».

Кирилл вынул из блокнота список гостей, бывавших у Дубова и, подолгу задумываясь над каждой фамилией, внимательно перечел его.

«Да, — невольно вздохнул он. — Такие имена, что даже мысленно представить себе кого-либо из них убийцей невозможно. И тем не менее я должен его найти. Столь изощренное злодеяние не может оставаться не наказанным. Возмездием не вернуть Дениса, но оно должно свершиться!»

Кирилл поднялся, и вдруг ему послышались шаги. Детектив молниеносно выключил свет и скрылся за гофрированной перегородкой костюмерной. В ту же секунду щелкнул замок, дверь резко открылась, и на пороге обозначился высокий силуэт. Когда нежданный визитер зажег свет на туалетном столике, Кирилл увидел, что это — несравненная оперная дива Леонелла Дезире. Мерцающий шелк платья скользил по безупречным линиям ее фигуры. Она откинула со лба пышную смоляную прядь волос и принялась деловито открывать ящики стола. Отыскав альбомы с рисунками Дениса, она торопливо, но внимательно просмотрела их и с чувством явного неудовольствия бросила на кушетку. Покусывая губы, Леонелла в растерянности замерла посреди комнаты, а затем сделала решительный шаг по направлению к костюмерной, резко отодвинула гофрированную перегородку и, дико вскрикнув, в ужасе отпрянула назад.