Андрей Константинов - Решальщики. Движуха

В связи с тем, что в настоящее время я нахожусь по месту жительства, выехать в РФ, г. Санкт-Петербург для решения вопроса по предъявленному обвинению не могу с ухудшением здоровья и тяжелыми материальными трудностями. С моих слов написано верно.

Подпись: Халилов Х. Х.

Кравчук снова и снова вчитывался в душераздирающие узбекские опусы, а в подсознании нетонущим дерьмецом уже всплывало неприятное воспоминание о грядущем отчетном заслушивании за девять месяцев текущего года.

Оно, заслушивание, неминуемо приближалось, а вот отчетность продолжала падать, как сбитый «мессер». И «дистанционное раскаяние» товарища Халилова вывести ее из пике всяко не могло — разве что придать дополнительное ускорение. В финале которого Серёже отчетливо маячила давно посуленная руководством клизма с патефонными иголками.

От невеселых мыслей отвлек деликатный стук в дверь.

Кравчук с тоской кинул взгляд на стрелки настенных часов, кои сейчас парно болтались в самой нижней точке циферблата, в районе половины шестого, и приглашающе рыкнул.

В ответ на «рык» в кабинет, не без опаски, просочился молодой, лет двадцати семи-восьми, мужчина с выражением лица, типичным для «заявителя» либо «просителя». Но, по крайней мере, не «качателя прав». Что уже легче. Судя по всему, приезжего. Потому как наши полустоличные морды, они ментально понаглее будут. Но и не из пресловутого СНГ. Что легче вдвойне.

В руках мужчина держал пузатый стандартный пакет из сетевого продмага.

Кравчук вопросительно посмотрел на посетителя, и тот робко представился:

— Здравствуйте! Моя фамилия Гордеев.

— Ненаказуемо, — пожав плечами, констатировал Серёжа.

— Что, простите?

— Я говорю: здрасте, товарищ Гордеев. Что у вас?

— У меня вчера вечером машину угнали.

— Первый этаж. К дежурному. Писать заяву.

— Так ведь… Меня к вам как раз оттуда и направили.

— Очень опрометчиво с их стороны.

— Что, простите?

— Шучу я так. Не обращайте внимания.

— А!.. У меня угнали машину, а этой ночью ее нашли.

— О как?! Бывает. За такое дело не худо и проставиться.

— А я… вот… как раз… чисто из уважения… — замялся поначалу мужчина, но затем, решившись, сгрузил принесенный пакет на ближайший свободный стул. — Вот, это всем, кто, э-э-э… старался, принимал участие…

— Хм… Да это я так, обратно шучу. Не корысти, а народа ради служим. Так что заберите.

— Ну что вы! Поверьте — от чистого сердца!

— Мы живем по указке наших сердец. А наши сердца принадлежат партии.

— Что, простите?

— Я говорю: машина-то хорошая?

— «БМВ-320». Универсал.

— Недурно, — согласился Серёжа, ощутив болезненный укол зависти.

Еще бы: какой-то молодой залетный задрот рассекает по ЕГО, Кравчука, городу на «бээмвухе», а он, офицер с почти десятилетней выслугой, пыхтит/смердит на купленном в кредит б/у «корейце». За которого банку-кровопивцу еще выплачивать и выплачивать.

— Только я не очень понимаю: зачем вас ко мне-то направили?

— Мне по телефону сообщили, что у машины имеются незначительные повреждения. И для страховой компании потребуется справка.

— В смысле «форма три»?

— Кажется, да. Вот я и хотел бы ее получить. Ну и саму машину, разумеется. Очень хочется, чтобы как-то побыстрее, — здесь «товарищ Гордеев» невольно покосился на сгруженный пакет. Как бы намекая, что тот вполне может выступить в качестве катализатора бюрократического процесса.

— Это всем хочется. Чтоб побыстрее. Кроме баб, разумеется.

— Да нет, вы меня не так поняли. Просто я приезжий, и мне обязательно нужно быть в понедельник дома. На… хм… работе.

— Понятно, — кивнул Кравчук, отметив, что интуиция его в очередной раз не подвела. Мужчина и в самом деле оказался неместным. — А откуда приезжий?

— Из Вологодской области.

— Эвона! И как там черноглазая? Жива еще?

— Что, простите?

— Да так, ничего, — Серёжа снял трубку и несколько раз крутанул диск старорежимного, как теперь модно говорить «винтажного», аппарата. — Шалимыч! Это я. Не разбудил?.. Загляни на минутку… Да не «ладно, скоро», а прямо сейчас. Тут, похоже, по твою душу человек явился. Вот зайди и посмотри «что за человек»… У-у-у! Работнички, блин!..

Через пару минут в кабинет ввалился мрачный старший оперуполномоченный Шалимов. Был он и покрупнее, и постарше Кравчука, не такой светлый и румяный, а скорее тусклый и рябой, со следами регулярных возлияний на небритом лице.

— Здрасте всем! — буркнул он с порога, стараясь дышать в подветренную от посетителя сторону.